Книга Кровавый пасьянс - Алексей Николаевич Наст

— Чего уж там, давайте коньяк, лимоны и копченую кету, — велела Андреева.

Сергей про себя поразился: что это она шикует — коньяк заказала, а ехать обратно как? Ночевать, что ли, здесь собралась?

Лакрионов стал сама любезность. Он не нажимал никаких кнопок, он просто дернул бровями, и сразу вошла вышколенная секретарша — белокурая стерва с идеальной фигурой и черными бровями. Такими приятно овладевать после тяжелой работы, когда думаешь, что увидишь постель, и все — сточасовой беспробудный сон тебе обеспечен, но, если такая безделушка успеет заскочить в расстеленную постель до того, как ты (ужасно усталый) коснешься лбом подушки, — спать не будешь до утра, будешь любить, любить, любить, а она, утомленная, под утро прошепчет: «Милый, ты такой сильный», и захочется любить ее еще, но будильник протрезвонит, что пора идти на работу…

Сергей перевел взгляд на Андрееву и подумал, что все то же самое можно отнести и к ней.

Александра ему мило улыбнулась, мол, да, мысли правильные.

Лакрионов, присев за придвинутый ближе маленький столик, вожделенно посмотрел на составляемые с подноса рюмочки, блюдца с закусками, улыбнулся москвичам:

— Все, как заказывали.

Секретарша ушла.

Лакрионов наполнил рюмочки коньяком.

— Скажите, господин мэр, Ольга действительно написала вам записку… ту, знаменитую записку, где говорится…

Рука мэра дрогнула и застыла с бутылкой над уже наполненной рюмкой. Капля сорвалась и упала, переполнив одну из рюмочек. Коньяк вздулся выше краев, но не пролился.

Андреева, заметив это, улыбнулась и закончила фразу:

— Где говорится, что Ольга сопровождает Лу Пычена?

Мэр, расслабившись (про маленький член не упомянули!), поставил бутылку на столик.

— Не сам же я написал ту проклятую записку.

— Когда в последний раз вы видели свою подругу?

— Кхе… кхе… Ольгу я видел в тот вечер… Мы поужинали в ресторане «Уссури», я поехал в мэрию, она — домой… ко мне домой. Она жила со мной… как супруга… в моей квартире.

— Говорят, у нее был рыбный цех?

— Всякое могут говорить.

— После ухода Ольги от вас цех закрыли по инициативе вашей администрации… Так?

— У нас в администрации есть специальная служба, которая следит за подобными предприятиями… Видимо, были нарушения… Что ж, давайте выпьем за знакомство.

— Давайте.

Чокнулись рюмочками, выпили. Мэр, шмыгая носом, запихнув в рот ломтик лимона, кивнул на блюдце с рыбой:

— Закусывайте, кета фирменного копчения.

— Спасибо. Итак, вы поехали в мэрию и больше домой не звонили?

— Нет.

— Приехали когда домой?

— Рано утром. Нашел ее записку.

— Вещи, ценности — все было на месте?

— Да, все было на месте. Ольга не тот человек, чтобы взять чужое, просто этот гадкий карлик ее увлек… Она подалась порыву, но я верю, что она любила меня, а ее побег — это результат обиды… да-а, я обидел ее, а Ольга настоящая женщина… Не про то разговор, взяла она что-то или нет, разговор про то, что она сбежала… Странно это, нелогично, неразумно… Не ожидал я такого с ее стороны… вот так.

Андреева посмотрела на Сергея. Получалось, Ольга, направляясь на «свидание» с Драконом, убегать не помышляла, побег был спонтанным, или подтверждались слова самой Ольги — она уехала из города не по своей воле. Зачем Лу Пычен увез ее, а потом бросил в столице Приморья? Интересно. Но самое интересное: кто написал записку? Без записки Лакрионов поднял бы тревогу не сразу, а дня через два-три — мало ли, куда Ольга могла отлучиться. Он бы выжидал, прежде чем взволноваться. А прочитав записку, он зашумел в то же утро. Значит, запиской некто подал сигнал — сбежал Лу Пычен, и не просто сбежал, а канул в никуда, уже имея секретную информацию или точно зная, что ее получит. Во как! Кто же этот доброжелатель?

Дальнейшая беседа протекала в том же ключе — Андреева улыбалась, жевала рыбку, усмехалась и продолжала терзать мэра неудобными вопросами. Иногда Лакрионов походил на черта, которого осенили крестным знамением. Он страдал, он мучился, но отвечал.

В итоге выяснилось, что, помимо Ольги, Лакрионов имел еще двух любовниц, и ту злополучную ночь он провел не в здании городской администрации, а у сестер-близняшек. Ольга подозревала о «левых» подвигах сожителя, но истерик не устраивала и личную свободу Лакрионова не ограничивала. О связях Ольги с бандой Акашиных мэр не знал, не знал и о том, что ее отцом является глава вьетнамского клана Хэн Хан.

— Спасибо, Александр Вениаминович, за беседу, за коньяк и рыбку, нам пора. Было приятно пообщаться. — Андреева на прощание даже пожала руку мэру и показала всем своим видом, какой Лакрионов душка.

Сергей брезгливо передернул плечами. Фу, какая она лицемерка! С таким упырем еще за руку прощаться… А может, тут дело совсем в другом. Вот он, Сергей, вполне симпатичный парень, а она держит дистанцию, словно совсем ей не интересен. Может, она как раз из тех баб, которым даже интересно со всякими уродами, гномами и гуимпленами любовь крутить. Сергей эту тему хорошо знал, ибо она была реальная, рассказанная близким другом Илюшей.

Илюше было пятьдесят лет, он любил выпить, но никогда не был пьяным — всегда в меру подшофе — и очень много курил. Иногда с Сергеем они расслаблялись вместе — Сергей пил кофе или газировку, а Илюша, выпив водки, пускался в воспоминания о своей крутой молодости. А она и вправду была занимательная и многообразная. Сначала моряк Тихоокеанского флота, не раз ходивший в дальние походы. После демобилизации пошел вразнос: частые драки, полубандитские компании. Потом взялся за ум, занялся делом, успешно работал, хорошо зарабатывал, появился достаток и стабильность. Он не стал предпринимателем и богачом, но был очень уважаемым и приятным человеком. Так вот, этот Илюша (а он именно настаивал, чтобы его так называли — Илюша) как-то рассказал Сергею, что в молодости хотел приударить за одной разведенной красавицей. То есть даже не он захотел, а его пригласил его друг Сева. Мол, девушка давно одна, а мы, так сказать, по-дружески ее утешим. И нам хорошо, и она оторвется, расслабится… Они купили пару бутылок сухого вина, фруктов, шоколада и пришли в гости сюрпризом. Красавица их доброжелательно приняла, так как с Севой они были давно знакомы, — парни пришли посидеть пообщаться. Почему нет? Но когда на второй бутылке вина речь стала скатываться к тому, что было бы не плохо предаться всем им троим, молодым красивым людям, плотским утехам (чтобы уж совсем было хорошо), парней ждал полный отлуп.

Илюша горестно удивлялся:

— Представь, Серёга, она нам