что практически все московские группы, включая "диверсантов" из "Звуков Му", подали заявки на официальное прослушивание в надежде вступить в рок-клуб. Я не имел к этой акции никакого отношения и с легким сердцем уехал на Рижское взморье. Вернувшись в Москву, прямо с вокзала я поехал в Дом самодеятельного творчества, где началось прослушивание групп. У входа меня решительно остановил некий комсомольский босс: "А где ваше приглашение?" Я пожал плечами: "Моя фамилия Троицкий, меня здесь все знают…" Тот на всякий случай подозвал двух помощников и сказал: "Мы вас тоже хорошо знаем. Именно потому, что вы Троицкий, вы в этот зал не пройдете". Я не стал апеллировать и ушел. Так обескураживающе началось для меня "новое время".
В мае я не поехал в Тарту — впервые за много лет. "Турист" уже распался — Харди Волмер занялся мультфильмами, — и ничего нового и сенсационного организаторы не обещали[75]. Вместо этого мы с Сашей Липницким предприняли замечательное путешествие по северным русским рекам и слегка приобщились к "корням". Впрочем, рок дошел и до этих краев: в центре старинного города Вологды на танцплощадке местная группа "Календарь", к радости молодежи, играла рок-шлягеры из репертуара "Машины времени" и "Альфы".
Прямо с севера, уже один, я направился в Вильнюс, столицу Литвы, куда был приглашен на первый рок-фестиваль "Литуаника-85". Вильнюс, на мой вкус, самая красивая и комфортабельная из прибалтийских столиц; этот город немного напоминает мне сладкий призрак детства и юности — Прагу. Холмы, костелы, кафе. Идеальное место для художников и джазменов. И целина для рокеров. Единственной цветущей ветвью современной "электрической" музыки здесь были возвышенные синтезаторные группы, среди которых выделялись "Арго" симфониста-отступника Гердрюса Купрявичуса. Фестиваль не развеял этого благородного образа: лучшей из местных групп был квартет клавишных с характерным названием "Катарсис"…
Любопытны были делегаты других рок-провинций. "Пост скриптум" из Тбилиси: рафинированные подростки, включая девушку-пианистку, в стиле "Битлз" и очень обаятельные. "Олис" оказались первой армянской группой, проявившейся вне пределов республики за пятнадцать лет; пели они по-русски, выглядели "новоромантично" и явно старательно слушали "Спандау Баллет". Неужели новый рок-бум на Кавказе? К сожалению, из разговоров выяснилось, что на "южном фронте" все по-прежнему слишком спокойно и рокеры чувствуют себя одиноко.
Новое поколение белорусского рока было представлено группой "Метро" — техничной, но ужасно усредненной по стилю. Да и это название… Я уже давно заметил, что некоторые банальные слова привлекают музыкантов, не обремененных фантазией. "Чемпионы" в этом разряде — "Зеркало", "Пилигрим" и "Метро"; ансамбли с такими названиями есть, кажется, почти в каждом городе. Так же общеупотребительны "Рондо", "Наутилус", "Сталкер", "Орнамент". Навязчивое стремление групп именовать себя "международными" словами объясняется затаенной надеждой на мировую славу.
Между тем в Москве назрело крупное событие: XII Международный фестиваль молодежи и студентов. Несмотря на титанические усилия по организации и координации, в городе творился настоящим бедлам. Десятки концертов каждый день, противоречивая информация… "Культурного шока", как в 1957 году, конечно, не произошло, — но все равно было много нового и интересного. То, что мы знали в лучшем случае из видеозаписей, здесь предстало "живьем". Многие концерты были закрытыми[76] и проходили в неполных залах, однако все главные рок-группы фестиваля дали по крайней мере по одному шоу под открытым небом для неограниченной аудитории. К удивлению и нежданной радости для испуганных комсомольцев, атмосфера повсюду была очень миролюбивой. Случился, кажется, единственный инцидент — когда во время выступления югославского "хэви метал" "Бело дугме" толпа в Парке Горького снесла ограждения и концерт был остановлен. В целом же все проходило под знаком спокойного любопытства, некоторой официальности и обмена сувенирами.
"Мисти ин Рутс" оказались первым настоящим реггей-бэндом в Советском Союзе. Всамделишные растаманы с "косичками" и в вязаных шапочках, они совершили ритуальное раскуривание кальяна на Красной площади и были очень горды этим. Все концерты "Мисти" заканчивались массовыми танцами, что совершенно не в традициях нашей заторможенной публики. Второй британский ансамбль, привезенный энергичным импресарио Ником Хоббсом, дуэт "Все, кроме девушки", был по-английски стильным и скромным, не имел шумного успеха, но был оценен музыкантами. Им не повезло на их "открытом" концерте — после нескольких песен пошел дождь, — зато группу пару раз показали по первой программе и "Мелодия" сразу же после фестиваля выпустила сингл…
До сих пор непонятно — "пиратский" или нет? Самыми "горячими" точками фестиваля были кубинский и финский национальные клубы. У кубинцев ночи напролет шли танцы под аккомпанемент потрясающих оркестров "салса". Финны не только скупали пиво в валютных магазинах по всей Москве[77], но и привезли самую внушительную рок-делегацию из всех — порядка десяти групп всех направлений, включая даже женский феминистический квартет… Легендарным аттракционом, который здесь вспоминали еще долго, были "Сиелун Вельет" — смесь лунатизма, секса и брутальности под знаком "металлического" панка. Они носились по сцене как бешеные; не глядя, кидали инструменты (которые тут же ловили бдительные техники), раздевались и ныряли в публику, облизывали снизу доверху стойки микрофонов… Самым сюрреалистическим опытом фестиваля было их выступление на сцене чопорного Государственного театра эстрады, с его красными атласными шторами и позолоченными виньетками. Шокирующим фактором, однако, было и то, что эти ребята обладали такой энергией и раскрепощенностью, какая многим нашим музыкантам и не снилась. "У нас это просто невозможно, — сказал озадаченный Крис Кельми (экс — "Високосное лето" и "Автограф", а в то время лидер "Рок-ателье", группы Театра Ленкома), — и не потому даже, что "запрещено", а потому, что мы так не сможем…" Как же, после стольких лет в системе Минкульта!
Другие факты настраивали на более оптимистический лад. Польская "группа № 1" "Леди Панк", незадолго до того заключившая контракт и выпустившая альбом на "МСА", оказалась претенциозной, но довольно слабой командой, на уровне наших профессионалов. Главная звезда фестиваля, Удо Линденберг из ФРГ, был "в порядке", но я не сказал бы, что он заметно лучше очень похожего на него Гуннара Грапса… Наш рок был представлен на фестивале спокойными "филармоническими" ансамблями ("Автограф", "Машина времени"[78] и т. п.), но даже они выдержали конкуренцию. Первая крупная "очная ставка" советского и мирового рока закончилась обнадеживающе… Не такие уж мы отсталые и забитые, как сами часто про себя думаем.
Единственным большим разочарованием была неуловимость Боба Дилана, появившегося в наших краях совершенно неожиданно и исчезнувшего столь же загадочно. Он выступил в одном большом официозном концерте, где спел две или три старые песни, и затем растворился в кругах культурной элиты поселка Переделкино. Кажется, оттуда он поехал в Грузию и Одессу… Его разыскивали, в надежде
