и 18 миллиардов государственных облигаций). Это почти вдвое больше всего валового национального продукта страны за год и в 8 раз больше годового правительственного бюджета. И если, строго говоря, такое сравнение не совсем правомерно с точки зрения экономиста, оно, по крайней мере, служит наглядной масштабной линейкой для замера как операций биржи, так и соотношения сил в английской экономике между правительством, включая казначейство и министерство экономики, и Сити. (Замечу, к слову, что на бирже котируются только акционерные компании, да и то наиболее крупные.)
2600 брокеров и 750 джобберов оперируют на лондонской бирже. Их-то и видят туристы. Сменяя друг друга, гиды биржи - симпатичные девушки в приятных цветных платьях - проводят очередные группы любопытствующих в небольшой кинозал, где показывают фильм «Мое слово - мой вексель», строка в строку пересказывают содержание брошюрки о бирже, пытаясь как можно популярнее растолковать, что происходит в зале. Увы, в большинстве случаев напрасно. Для непосвященного суета внизу - какой-то непонятный вертеп, особенно в активный день. Он запомнит, конечно, что справа, там, где стоят степенными группками господа в шелковых цилиндрах, - рынок правительственных бумаг; что слева в зале торгуют акциями горнодобывающих компаний, а в центре - нефтяных и промышленных. Он уловит, возможно, и отличие между брокерами, которые есть на всех биржах западного мира и действуют от имени «публики» на комиссионных началах, и джобберами, которые существуют только в Англии, служат посредниками между брокерами, назначают цену акций - одну, по которой «готов продать», вторую, по которой «готов купить», - и живут на прибыль от этой разницы. Но в целом для случайного туриста дело остается темным: спекуляция и только?
Спекуляция - да. Это, пожалуй, самая известная нам сторона в деятельности капиталистических фондовых бирж.
В Сити до сих пор еще рассказывают новичку, как, получив от своих гонцов известие о победе герцога Веллингтонского при Ватерлоо на час раньше короля, Ротшильд успел за это время сначала учинить панику на бирже, сбить цену акций, быстренько через подставных лиц скупить их по дешевке и сделать 20 миллионов фунтов «чистыми», ибо час спустя курсы акций поднялись выше нормы. В меньших масштабах и не столь сенсационно подобные вещи происходят и сейчас. Но биржа нечто гораздо большее, чем только возможность урвать десяток-другой тысяч или даже миллион за полчаса ловкой игры на курсах акций. Это, если хотите, нервный центр британской экономики, где состояние ее ежечасно замеряется курсами акций и видно экспертам, что называется, как на ладони. В массе «случайных» сделок здесь проявляется в конечном счете своя необходимость и закономерность. Нехватка сырья или готовой продукции какой-то отрасли не обнаруживается с опозданием на полгода, ко времени составления очередного отчета перед акционерами. Она становится известной тотчас с повышением спроса и курсов акций соответствующей компании, и капитал устремляется туда немедленно.
Конечно, некто, получивший в наследство «свободные» 10 тысяч фунтов стерлингов, волен вложить их в любую компанию. И брокер оформит сделку по всем правилам. Но во-первых, и этот «некто» озаботится сначала хотя бы самыми общими сведениями о дивидендах и видах на будущее «избранной» фирмы: инвестировать в бесперспективные предприятия наивных мало. А во-вторых, не эти вкладчики-«одиночки» делают погоду на бирже. Крупные брокерские компании «наитию» предпочитают теперь знания хорошо подготовленных специалистов и современную счетную аппаратуру. Сама биржа намеревается в скором времени переехать в новое, оснащенное по слову техники XX века помещение - небоскреб с умнейшим оборудованием. Да и крупнейшими инвеститорами выступают теперь не «частники», а новые столпы финансового мира - страховые компании, которые ежедневно приходят на биржу с полутора миллионами фунтов стерлингов, ищущих применения. Зал с коричневыми колоннами на Трогмортон-стрит для них основной канал капиталовложений. И броды этого канала изучают в конторах гигантских страховых обществ группы экспертов, располагающих современными средствами для исследований положения не только отдельных горнодобывающих или промышленных компаний, но и целых отраслей экономики.
Через биржу протекают и ручейки денег мелких акционеров. В Англии таких больше 3,5 миллиона человек. И буржуазные социологи, разумеется, тут как тут поговорить об эре «народного» или «демократического капитализма». Деловые люди в Сити воспринимают эти разговоры как «ширпотреб» или побочный продукт куда более серьезного и весьма полезного, с их точки зрения, явления, а именно постоянно открытой возможности привлекать и всасывать миллионы неприкаянных мелких сумм, скопленных трудом и потом этих «демократических капиталистов».
Здесь, на бирже, стыкуется свободный бизнес и с правительством, как стыкуется он в Банке Англии, в правительственных заказах промышленности и так далее. Здесь объявляется учетная ставка банковского процента (процент, по которому ссужается кредит), рассматриваемая правительством в качестве важнейшего средства регулирования тенденций в экономической жизни страны. Я не считаю себя вправе оценивать действительную силу этого средства. Как журналист, могу лишь свидетельствовать, что на бирже, равно как и за ее пределами, очередного четверга, особенно при неустойчивой конъюнктуре, ждут с нескрываемым волнением. По традиции в этот день старший правительственный брокер (так же по традиции им является представитель банковских семей Дэниэлей и Мулленсов - последние годы Питер Дэниэль) появляется в 11.45 на бирже в своем непременном шелковом цилиндре, усаживается в кресло и объявляет учетную ставку процента, по которой Банк Англии, а вместе с ним и все главные коммерческие банки страны ссужают деньги клиентам. Повышение ставки с 4 до 6 процентов или обратное понижение ее мало что говорит нам. В Лондоне же каждое такое изменение - это броские заголовки в газетах, лихорадочная активность на бирже и цепная реакция по всей стране. Более высокая по сравнению с прочими финансовыми центрами западного мира ставка - это приток в Лондон краткосрочных зарубежных вкладов и свертывание деловой активности дома. При ставке в 2 процента есть смысл занять в банке и вложить в промышленную компанию, выплачивающую дивиденд в 5 процентов на вложенный капитал. При ставке в 6 процентов охотников до кредита ради такого дивиденда, разумеется, как ветром сдувает. А на кредите в английской, да и вообще в капиталистической экономике построено и держится невероятно многое.
Впрочем, учетная ставка лишь объявляется на бирже. Определяется она Банком Англии при консультации с канцлером казначейства. Влияние банка, его вес в экономической жизни страны огромны.
В Сити Банк Англии называют «старой леди с Треднидл-стрит». Прозвище укрепилось еще с 1797 года, когда родоначальник английской политической карикатуры Гилрой опубликовал свой знаменитый рисунок о насилии премьера Питта над старой скряжницей, сидящей на сундуке с деньгами. Основанный Вильгельмом III, чтобы собрать нужные ему миллионы для войны против Людовика XIV, национализированный в 1946 году
