новый друг? – тараторил Ким.
Дориан сидел в углу за своим верстаком и молча наблюдал за всем происходящим. Диана, Фил и Боб сидели на диване и тоже молчали. Рикки стоял у окна и рассматривал свои ногти.
– Что-то с вами со всеми не так, – сказал Ким. – Вялые и душные. Где бывалая атмосфера праздника? Или сегодня чьи-то похороны?
Я пытался понять этого человека. Он постоянно говорил, но глазами искал причину. Как будто посылал сонорные сигналы в пространство и ловил ответы мозговыми радарами. Видимо ребята привыкли к постоянному давлению, прощупыванию и проверкам с его стороны, а со временем поняли, что лучший вариант общения с Кимом – это тишина. Молчал и я.
– Скажи мне Брайан, ты любишь похороны? – вдруг спросил меня Ким.
Я посмотрел на Ленни, пытаясь понять, что мне ответить. Тот пожал плечами.
– Нет, – ответил я.
Азиат вдруг громко расхохотался. Смеялся он долго, захлебываясь слюной. Потом подошёл почти вплотную и сказал:
– Так ты пришёл на праздник, а устроил похороны?
– Чьи? – не понимал я и часто моргал глазами.
– Он ещё спрашивает! – радостно взвизгнул Ким и улыбаясь осмотрел лица всех вокруг. – Как ты думаешь, кто сегодня умрёт?
– Надеюсь, что никто, – ответил я.
Ким опустил вниз голову, не сводя с меня глаз. Он вдруг начал осматривать меня. Сначала наклонил голову вправо, потом влево.
– А я надеюсь, что сегодня кто-нибудь обязательно сдохнет, – сказал Ким. – Обожаю мертвечину. Что остаётся после человека кроме кусков мяса и жира? Только потроха! Бывают люди настолько никчемные, что их проще разделать, выпотрошить и распродать, чем научить жить. Вот ты, Брайан, умеешь жить?
– Я не знаю, – тихо ответил я.
– Понятно, что не умеешь. Иначе хрен бы ты сюда пошёл. А знаешь, я думаю ты ни хрена не умеешь. Пустое, никчемное существо Брайан. Ты куришь? Пьешь?
Я молчал и смотрел на него. Почему-то меня одолевала злость. Он вцепился в мою голову и наводил там порядок, расставляя всё по своим местам. Ещё немного и он всё поймет. Кто я, что я и зачем. Он видел все мои реакции, даже мимолетные и все помечал в общей картине. Как-будто составлял пазл из множества деталей. Когда он найдет последний фрагмент, он вынесет приговор: казнить или миловать. Я редко встречал таких людей, как Ким. Это был человек-рентген.
– Курю и пью, – ответил я.
– Я ж говорю никчемный, – обрадовался азиат. – Зачем он нам? А? Ребята?
– Ким, – обратился к нему Ленни.
– Нет, нет, нет, Ленни, твоё мнение я уже услышал. Но ведь у нас команда! Семья! Братство! А вот ты, Дориан, что думаешь о об этом парне? – начал Ким свой опрос.
– Дилетант, – буркнул Дориан.
Ким весело меня осмотрел игривым взглядом.
– Ясно, передавай большой привет старине-Дугласу. Скажи, что я пришлю ему конфет с говном. Он любит такие, я уверен. Ну, а ты Диана? Что скажет наша первая леди? Кто он, наш кандидат?
– Мудак, – коротко ответила рыжая.
Я посмотрел на неё и почему-то улыбнулся. Ким это тут же заметил и сходу всё сопоставил.
– Серьезно? – восхитился Ким чем-то непонятным. – Он уже тебе понравился? И когда только успел… Ну, а ты Боб? Бобби-добри, обожаю этого жирдяя, единственный кто здесь не просто так! Как тебе наш весельчак Брайан? Годится?
Моё серое лицо стало зеленеть. Я не успевал за его мыслями. Понимал, что каждое сказанное им слово, есть диагноз. Видел, что он не просто собирает мнение обо мне, а вырисовывал отражение, мою проекцию в них, в ребятах, которых хорошо знал. Я не был готов к таким людям как Ким. Он прожигал кислород вокруг словно паяльная лампа и по каждому кашлю выносил вердикт. Я не знал, что делать и просто наблюдал как филигранно работает этот азиат, вырезая мне сердце консервным ножом.
– Парню нужно время, – сказал Боб смущенно улыбаясь.
– Время, – довольно кивал Ким. – Время слишком дорого, чтобы раздавать его таким как Брайан. Но ты Боб, молодец. Я всё равно люблю тебя. Уверен, ты тоже любишь похороны, как и я. Ну, а ты, Брайан? Что ты расскажешь нам? Может стишок прочитаешь на табуретке или песенку споешь?
– Не знаю я стихов и песен, – сказал я надменно.
– Значит молча и подохнешь, – сказал Ким и я увидел как улыбка сползала с его лица. – Хотя… Дам я тебе один шанс. Идём! Все идём! Все на третий этаж!
Ким выбежал в коридор и побежал вниз по лестнице.
– Делай всё, что он говорит, – шепнул мне Ленни. – Он проверяет тебя.
– Я уже понял, – ответил я.
Мы спустились вниз, на минус третий этаж. Там оказались операционные со стеклянными перегородками, за одной из которых уже стоял Ким в медицинской маске. Рядом с ним стоял встревоженный врач. На операционном столе лежало тело, подключенное к датчикам и приборам.
Я зашел внутрь, следом зашли и все остальные. Передо мной стоял Ким и врач, а на столе оказался мужчина, средних лет, без сознания. Ленни с компанией встал позади меня.
– Рикки? Что думаешь, сможет Брайан стать частью команды? – спросил его Ким.
Рикки пожал плечами.
– И тебе он тоже не нравится, – сказал Ким. – Значит, ты мало говоришь, Брайан. Ты тихоня. А что делают все тихони? Они строят планы мести. Ты пришёл сюда отомстить Брайан? Зачем ты здесь? Ну?
– Мне просто нужна работа, – ответил я.
– Работа? Хорошо, – сказал Ким и достал бумажник. – За работу платят деньги. Верно, Брайан? Хочешь заработать деньжат?
Ким достал купюру из бумажника.
– Видишь этот датчик? – показал он на провод, что шёл к грудной клетке мужчины на столе. – Сними его и я дам тебе денег.
Врач недовольно посмотрел на Кима.
– И что произойдет? – спросил я.
– Этот никчемный кусок мяса превратится в товар. Врач вытащит из него все ценное. Мы продадим. И все заработают. Даже ты. Ну? Мы команда, Брайан? Заработаем с тобой легких денег? – говорил Ким потрясывая в воздухе купюрой.
– Давай, Брайан, – услышал я сзади шёпот Ленни. – Не мешкай. Сука, давай… Не стой, слышишь, не стой!
Я стоял и слушал как гудят лампы над моей головой.
– Ты хочешь, чтобы я убил кого-то и доказал свою верность? – спросил я у Кима.
– Это уже второй вопрос, Брайан, на третий умрет не он, а ты. Но ты станешь бесполезным куском мяса. Потому что ты куришь и пьешь. Ты никчемный, да? Я был прав? – давил на меня Ким.
Он кивнул кому-то за моей спиной. Слева от меня появился Дориан. Он держал пистолет и ждал команды.
Вот и всё. Прощай, Брайан
