Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
стакана, пристроился сбоку ждать Седого. Но тот не появлялся, как вдруг из двери с надписью «Автоматическая камера хранения» вышла служанка и быстро засеменила к выходу. «Они не встречаются, – догадался Пе́трович. – Седой оставляет записки в ячейке, а служанка забирает их». Шнайдер, это – наш шанс. Камера хранения не церковь. Если ты установишь здесь наблюдение, то мы возьмем Гая Фокса. Это удача! Аудитор поставил недопитое пиво на стойку (какая все-таки мерзость – эти ваши пластмассовые стаканы) и вышел из здания вокзала.
Он вошел в «Трумпф», разделся в гардеробе и прошел в зал. За столиком сидел невзрачный лысоватый брюнет. Заметив Пе́тровича, он не встал, а лишь приветственно поднял руку. Потомок знатного рода, что от тебя еще можно ожидать?
Аудитор сел и, не протягивая руки, а наклоном головы представился:
– Доктор Пе́трович.
– Здравствуйте, доктор. А я – брат одной вашей клиентки. Я ее как-то подвозил до вашего подъезда. Рад, что вы пришли. Нам надо обсудить очень деликатное дело. Что-нибудь выпьем?
– Я – пива.
– А я – немного виски. Я обычно играю по четвергам, а пиво тянет в сон. – И брат Кристины сделал заказ. – Буду очень короток. Мне известно, что Хиршбюль был связан с «Клубом самоубийц». Он мне сам об этом рассказывал. В нашей курилке. Я работаю в департаменте внешней торговли на том же этаже.
«Врешь, – подумал аудитор, – ты просто спер его бумажник, а там была карточка клуба».
– Но поскольку моя сестра наверняка ходила к вам не просто так, я нашел информацию о вашей деятельности, там есть упоминание об опекунстве, то я понял, что она обсуждает с вами дело о наследстве нашего племянника, который застрелился. А он был членом этого «Клуба самоубийц». Вот я и подумал, что клубу будет небезынтересно узнать, что какой-то аудитор интересуется смертью двух его членов.
– И что дальше?
– Как что? Брат застрелился по глупости. А вот Хиршбюля они кокнули. Что-то он нарыл на них в нашем архиве. Я скажу в клубе, что вы идете по следам Хиршбюля, и они вас кокнут. Простите, это суровая правда жизни.
Пе́трович даже не прикоснулся к своему пиву. Он уже понял, к чему все идет:
– Чего вы от меня хотите?
– Как – чего? Денег.
– Сколько? – аудитор наклонился к собеседнику.
– Много. – Шантажист тоже наклонился и перешел почти на шепот: – Вы – известный аудитор, у вас приличные клиенты, так что друзья и коллеги вам помогут.
И вдруг над их склоненными головами раздалось:
– Ба-а! Кого я вижу? – К столику подошел шулер и дружески хлопнул брата Кристины по плечу: – Я тебе звоню, ты не подходишь, вот я вспомнил, что ты играешь по четвергам. И зашел. А это, – шулер пальцем в черной перчатке указал на Пе́тровича, – твой партнер?
– Нет, просто знакомый, – занервничал брат, – доктор Пе́трович.
– Очень рад, – шулер снял перчатки, засунул их в карман пальто и протянул руку аудитору.
Понятно, он не хочет показывать, что мы знакомы. В данном случае это хорошо. Но, пожимая протянутую руку (я все-таки где-то ее видел), он удивился: никакой экземы. Редкий враль.
– Ну, что же, – не снимая шляпы, также в пальто, шулер бесцеремонно уселся за столик, – давайте выпьем. Официант, мне – пиво.
– Нет, я пойду, – брат встал из-за стола, – мне сегодня нездоровится и не до игры.
– Тогда иди лечись. А мы с твоим доктором попьем пиво. Вон, у него полная кружка.
Брат обошел столик, что-то уронил на пол за спиной аудитора, наклонился, звякнул поднятыми ключами от машины, посмотрел на Пе́тровича, поднес палец к губам и направился к выходу.
Шулер посмотрел ему вслед:
– Неприятный тип. А что вас с ним связывает?
– Даже не знаю, – хлебнув пива, ответил аудитор. – Мы ничего не успели обсудить. Как вы верно заметили, я даже не глотнул пива, что хотел сделать, – Пе́трович решил сыграть рубаху-парня, – с самого утра. Просто в моем почтовом ящике оказалось предложение о деловой встрече.
– Здесь?
– Да, здесь. В шесть часов. Я немного задержался. Думаю, этого человека заинтересовали мои профессиональные услуги.
– Не связывайтесь с ним. Вечный неудачник, много проигрывает. И какой-то нервный. Знаете, почему он ушел? Он избегает меня, потому что он мне должен. Много должен.
Так, мне сейчас совсем не хочется, подумал Пе́трович, разговаривать о брате Кристины. Я могу невольно выдать себя. И, допивая пиво, он сказал:
– Пожалуй, я тоже пойду. У меня сегодня обязательное мероприятие – торжественный ужин национальной ассоциации аудиторов. Простите, – Пе́трович поставил пустую кружку на стол, – но я вас покидаю.
Он кивнул головой, повернулся, направился к гардеробу и вдруг за спиной услышал:
– Подождите, я тоже – с вами.
«Куда, на торжественный ужин?» – надевая пальто и закутываясь в шарф, усмехнулся про себя аудитор.
Они вышли на улицу. Начинало темнеть.
– Вы – на трамвай или в метро? – спросил шулер и поежился. – А сегодня холодно.
Он сунул руки в карманы:
– Ба-а! Мои перчатки! Кажется, я их оставил на столике. Пойду вернусь за ними. Удачи вам сегодня, доктор Пе́трович, – шулер приложил свою руку к полям шляпы, развернулся и спустился по лестнице обратно в «Трумпф».
Пе́трович направился к станции метро. Проходя мимо магазинчика дешевых китайских электроприборов (здесь таких полно), он увидел, как на экране телевизора, выставленного в витрине для рекламы, мелькают персонажи «Крестного отца». «Очень к месту», – подумалось ему, как на экране всплыла сцена, где актеры разворачивают бронежилет, в который обернута дохлая рыба. «Это значит, – вспомнил текст фильма аудитор, – что Лука Брази отправился кормить рыб».
Поэтому он не удивился, что на торжественном ужине подали форель. Он вспомнил, как страдал в Японии, когда он выполнял заказ международной компании и было необходимо сделать сверку расчетов с ее японским филиалом. Тогда учтивые японцы старались попотчевать важного гостя своими самыми изысканными блюдами, и Пе́тровичу, чтобы не обидеть их, приходилось, под одобрительные возгласы хозяев, заливать отвратительный вкус морепродуктов полными стаканами виски.
Попытка дешевого шантажа окончательно испортила настроение и сделала его рассеянным. Он невпопад отвечал на вопросы коллег за аперитивом и даже обрадовался, когда все расселись по своим местам. По крайней мере, за едой будет меньше разговоров. Но форель окончательно добила его. Поковырявшись для приличия в блюде, он встал, подошел к столику с аперитивами (на столах стояло только вино), налил себе полный массивный стакан виски, тупой красный «Джонни Уокер» (но что делать?), и вышел покурить на балкон[46]. Здесь никого не было. Пе́трович подошел к самому краю. Город лежал на том берегу, далеко внизу. Прямо на Башню
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
