должны изучаться на основе классового подхода. Р. И. Косолапов справедливо подчёркивает, что без постоянного анализа межклассовых и внутриклассовых отношений невозможно «периодически определять степень приближения народа, строящего коммунизм, к важнейшей программной цели — созданию бесклассового коммунистического общества и уточнять в связи с этим стоящие перед ним задачи» (с. 382–383). Такой анализ, отмечает автор, выступает как необходимое условие научного руководства общественным развитием, ибо вооружает правящую Коммунистическую партию, наши кадры детальным знанием объекта управления (см. с. 383). Поэтому, заключает Р. И. Косолапов, он должен браться в качестве основы для определения «важнейших исходных параметров при разработке текущих и перспективных планов экономического и культурного развития страны» (с. 383).
Сравнивая экономическое положение рабочего класса, колхозного крестьянства и интеллигенции, Р. И. Косолапов раскрывает вывод марксистско–ленинской теории о том, что рабочий класс является «наиболее последовательным борцом за осуществление целей и идеалов коммунизма» (с. 393). На этой основе он подробно исследует соотношение классовости и социальной однородности при социализме и делает ряд важных выводов. «Роль рабочего класса в революционном движении и построении нового общества, — пишет он, — его политический облик и интересы, взгляды и мораль становятся своего рода эталоном для всех социальных групп в условиях социализма. И закономерно, что крестьянство и интеллигенция наиболее доступными им путями преобразуют себя в направлении сближения с рабочим классом под его руководством и с его активной помощью» (с. 394).
Усвоение колхозным крестьянством и интеллигенцией лучших качеств рабочего класса, переход их на позиции рабочего класса — такова, подчёркивает Р. И. Косолапов, главная тенденция развития нашего общества в направлении социальной однородности (см. 399–400). В этом смысле, указывает он, следует понимать «превращение партии рабочего класса в партию всего народа, а государства диктатуры пролетариата — в общенародное социалистическое государство. Эти «всенародность» и «общенародность» — выражение того, что экономические и политические интересы рабочего класса, его идеология и мораль, созданные под его руководством хозяйственные и политические, государственные и общественные организации приняты всеми слоями трудящихся как свои собственные и занимают доминирующее положение в обществе. Таким образом, налицо расширение массовой социальной базы классово пролетарских, социалистических интересов, а не её сужение. Истолкование этого факта в противоположном смысле, а именно будто происходит «отречение» от чисто рабочей точки зрения, «деклассирование» и т. п., лишено каких бы то ни было объективных оснований» (с. 422).
В этих высказываниях точно и ясно сформулирована научная, партийная точка зрения на классовую сущность Коммунистической партии и социалистического государства, со всей очевидностью разоблачается несостоятельность утверждений всякого рода ревизионистов и антикоммунистов о том, будто на современном этапе классовый подход к анализу общественных явлений социализма устаревает, не отвечая якобы действительности.
Возможно, некоторые положения рассматриваемого раздела работы выиграли бы, если бы были сформулированы несколько иначе. Так, на с. 402–403 автор пишет, что интеллигенция «выделяется из массы трудящегося населения… по профессиональной (и только) принадлежности к сфере преимущественно умственного труда». В другом месте (с. 404–405) указывается, что интеллигенцию отличает «занятость в определённом звене разделения труда, образованность, более высокая профессиональная культура и т. д.». Стало быть, интеллигенция выделяется не только принадлежностью к преимущественно умственному труду, как это следует из первого приведённого здесь положения, которое сформулировано недостаточно точно. Очевидно, В. И. Ленин, указывая на то, что интеллигенция «останется особой прослойкой впредь до достижения самой высокой ступени развития коммунистического общества»[129], имел в виду не только и не столько само профессиональное различие между рабочими и интеллигентами.
Особый интерес представляет исследование в монографии характера социалистического производства и товарно–денежных форм при социализме. Они изучаются на основе метода, которым пользовались классики марксизма–ленинизма для раскрытия сущности отношений первой фазы коммунистического общества. Данный метод, как известно, состоит в том, что социалистические производственные отношения рассматриваются сначала как отношения единой общественной собственности на средства производства при абстрагировании от кооперативной собственности и индивидуального производства. Используя этот метод, Р. И. Косолапов показывает, что научное предвидение классиков марксизма–ленинизма о характере отношений первой фазы коммунизма полностью сбылось: социалистическое производство по своему характеру является непосредственно–общественным, нетоварным. В сфере отношений государственной собственности на средства производства происходит планомерное распределение продуктов, отсутствует товарообмен в точном научном смысле, продукты производятся планомерно как непосредственно–общественные продукты, а не как товары; производство и распределение регулируются основным экономическим законом социализма, а не законом стоимости; денежная форма служит средством учёта, контроля и планомерного распределения труда и не служит всеобщим эквивалентом, т. е. деньгами в точном научном смысле (см. с. 249–253). Такой вывод представляется неизбежным следствием применения марксистского диалектического метода к анализу социалистического производства.
Однако, отмечает Р. И. Косолапов, этот вывод не означает, что при социализме нет товарного производства, обмена, денег в точном научном смысле. Эти экономические категории сохраняются, если учесть, что имеют место колхозно–кооперативная собственность на средства производства и индивидуальное производство на рынок. Их сохранение свидетельствует о том, что товарно–денежные формы при социализме в зависимости от тех экономических отношений, которые они обслуживают, имеют различное экономическое содержание. На необходимость различения их содержания, напоминает автор рецензируемой работы, указывал ещё В. И. Ленин. В свете этого в монографии подробно анализируется содержание товарно–денежных форм, которое они принимают в различных экономических отношениях.
Автор обоснованно показывает неправомерность позиции, согласно которой социалистическое производство является якобы товарным. Из этой позиции, как верно отмечает Р. И. Косолапов, независимо от желания тех, кто её проводит, следует несостоятельный вывод о товарном характере рабочей силы при социализме (см. с. 201). Рассуждения о якобы товарном характере социалистического производства, верно подчёркивает Р. И. Косолапов, ведут и к противоречащим природе социализма практическим мероприятиям (см. с. 266).
Анализируя товарно–денежные формы при социализме и выделяя их качественно новое содержание, автор не упоминает того факта, что и в отношениях внутри социалистического государственного сектора данные формы не потеряли ещё целиком своего старого содержания, сохраняют известные его элементы и свойства, которые вступают в противоречие с новым содержанием. Думается, что этот факт заслуживает упоминания и, более того, рассмотрения. В книге содержится положение о том, что «непосредственно–общественный труд… измеряется пока путём опосредствования, путём соотнесения его с золотом» (с. 225). Вряд ли этот тезис вполне согласуется с позицией, занимаемой автором по вопросу о содержании товарно–денежных форм при социализме. Автор прав, когда считает, что денежная форма при социализме есть по своему главному признаку средство учёта, контроля и планомерного распределения труда. Но это значит, что в денежных знаках (рублях и т. п.) выражается, по сути, непосредственно рабочее время. Разумеется, связь этих знаков с золотом сохраняется, но она имеет подчинённое, второстепенное значение, постепенно отмирает.
Рассматривая социализм как «длительную стадию развития нового общества в процессе его окончательного превращения в
