отказано – унизительно и бесповоротно.
Обескураженный, он вернулся в свою комнату. Есть больше не хотелось. Весь день елдыринец провёл, переходя с одного канала на другой, не в силах побороть странное чувство, для которого не было названия в его нехитром лексиконе. Так и сидел он, уставившись в монитор, пока, наконец, его не зашёл проведать Антоха.
– Чё как? – поздоровался друган. – Посмотрим новые серии «Наркомана Бобика»?
Дюндель грустно кивнул. «Наркомана Бобика» они традиционно смотрели вместе. Заметив, что товарищ не в духе, Антоха напрягся.
– Ты чего такой кислый? – спросил он, пытаясь отыскать необходимый канал.
– Да так… – неохотно потянул Дюндель. – Обломали меня сегодня эти мордовороты…
В ответ на вопрос «А чё такое?» Дюндель рассказал другу об утреннем инциденте.
– Подумаешь, – хмыкнул Антоха. – Баб, что ли, мало? Подрочишь на кого-нибудь другого – делов-то…
Дюндель задумчиво пялился в окно. Вера-Рубин медленно садилась в свинцовые облака, в то время как Сесилия-Пейн, укрытая парой туч, всё ещё висела над горизонтом. Дело было вовсе не в том, чтобы помастурбировать на чьи-то молочные железы. Речь шла о красоте, о вдохновении, о бесконечном желании тонко чувствовать прекрасное… И, как ни странно, о свободе. Дюндель ощущал это всем своим горемычным нутром, хоть и не мог толком сформулировать.
– Антоха, – негромко обратился он к другу, – а давай генерала попросим нас выпустить?
Антоха усмехнулся. Он больше не верил ни в какие рассказы генерала об опасностях снаружи. Елдыринец смутно догадывался, что их заперли неспроста.
– Нельзя нас выпускать, – произнёс он. – Нас партизанские шпионы пристрелят.
– И что, если пристрелят? – не унимался рэпер. – Пацанская смерть.
– Смерть – в любом виде поганая сука, – произнёс Антоха, усаживаясь на пол возле кровати. – Дурак ты, Дюндель, и притом романтик… Что, в принципе, одно и то же.
Рольшторы были открыты полностью. Красноватые лучи Веры-Рубин, сливаясь с ярким светом Сесилии, делали комнату какой-то бархатистой. Мимо окна пронёсся дрон – скорее всего, почтовый или доставочный.
– Смотрел я недавно один канал, – продолжал Антоха, – что-то вроде новостей ихних… Знаешь, что там сказали?
– Что? – изумился Дюндель.
– А то, что нет на этой планете никаких партизан. Здесь у них вроде как ядро империи, а все партизаны по окраинам прячутся – сотни эризенов отсюда, не меньше.
– Может, врут по твоим каналам, – рассудил Дюндель. – У нас на Кривоцице новости всегда врут.
– А может, это генерал врёт? – с вызовом спросил Антоха. – Мне давно всё это не нравится… Почему, ты думаешь, он не даёт нам пойти в консульство? Почему не позволяет получить хоть какие-то документы? Приставил двух мордоворотов – пусть защищают нас, рэмбо хреновы! А эти сволочи не защищают, а только пасут. Прямо как мусора у нас на Кривоцице.
Дюндель молчал. Идентификационные карты ребят остались дома, а документы на гараж отобрали ещё при обыске на базе. Воспоминание о партизанах ранило Антоху, и от бессильной злобы он не знал, куда податься. Надежда вернуть корабль и дядьку таяла с каждым днём. Генерал мог в любой момент избавиться от них с Дюнделем.
– Короче, сами делов намутили – самим теперь вывозить, – горько усмехнулся Антоха. – Ещё неизвестно, когда отсюда выберемся – и выберемся ли вообще…
Дюндель продолжал сидеть, угрюмо уставившись в окно.
– А прикинь, – произнёс он не к месту, – какие здесь крутые рэп-вечерины в клубе «Золотая клетка»… Бесплатный вход по промокоду от блоггера Шкурябы.
– Ага, – подтвердил Антоха, – я видел рекламу.
– Вот бы сходить, – мечтательно вздохнул рэпер. – Только нас, наверное, мордовороты не выпустят…
– Да уж, не выпустят, – согласился Антоха. – Надоело, конечно, здесь сидеть.
Оба вновь замолчали. Транслятор погрузился в режим ожидания. Антоха чувствовал, как внутри него поднимается тупая, неотвязная досада – и с этим невозможно было ни бороться, ни жить.
– А вообще, прав ты, Дюндель, – заявил он с неожиданным напором. – Надо у этих гадов потребовать, чтобы хоть на вечерину выпустили. Что мы им, пленники? Заперли нас, как каких-нибудь женщин… А если закозлятся – скажем генералу, что они шлюх постоянно снимают.
– А вдруг после этого мы будем стукачами? – испуганно спросил Дюндель.
– Да мы ж не по-настоящему скажем! – успокоил его Антоха. – Так, припугнём маленько… Я, если честно, давно хотел бы задать им пару вопросов.
Беседа с мундиморийцами пошла не по плану. На все пацанские «предъявы» охранники реагировали с насмешливым спокойствием, и в конце концов бравада Антохи, что называется, «сдулась». В итоге бунтарей разогнали по комнатам.
Во время очередного визита к генералу старший охранник рассказал о мятежном настрое подопечных.
– Много вопросов задавать стали, – доложил он. – В консульство просятся. А ещё требуют шлюх и пьянки-гулянки.
– Совсем охренели, – усмехнулся Зугард. – Вот тебе, Готфрид, классический пример того, что сколько гуманоиду ни дай – всё мало.
Самому генералу, по правде говоря, тоже много чего хотелось от жизни: сверхмощный гравитатор, который мог бы сдвигать планеты с орбит, а также принцессу Визулинду и престол её бестолкового брата. Поиск технологии здорово затянулся, и это злило Зугарда больше всего. Тем временем Хельмимира залегла на дно, а партизаны притихли. Зугард понимал: эти культурные экстремисты явно что-то задумали. Допросы не приносили результатов. Партизаны уничтожали свои корабли прежде, чем их удавалось захватить. Иногда в руки военных всё же попадали отдельные суда. Их топливные баки содержали только чистый энтузиазм. Однажды кто-то обратил внимание, что в баках попадаются инородные частицы. Экспертиза показала, что это всего лишь побочные продукты реакции в неисправном материализаторе. О технологии было известно только то, что сказали елдыринцы.
Зугард был уверен, что Хельмимира давно уже вытрясла из профессора все его секреты. Очевидно было и то, что так называемый «дядя Кеша» являлся помощником учёного, а не просто случайным пассажиром.
«Возможно, этот полоумный Антоха на самом деле знает больше, чем говорит? – рассуждал Зугард. – Возможно, его туповатый друг – на самом деле молодой гений, преемник профессора?»
Иногда генералу хотелось вызвать елдыринцев к себе и устроить им настоящий допрос. Однако, двигаясь вслепую, он всё же чувствовал, что игру в «добрых полицейских» прерывать не стоит. Банальные пытки могли оказаться неэффективными: убьёшь информатора по неопытности – и всё, плакала зацепка. Разговор о жрицах любви натолкнул военачальника на интересную мысль.
– Готфрид, – обратился он к подчинённому, – есть у тебя в штате сотрудников какие-нибудь «медовые ловушки»? Нужно подсунуть их нашим пациентам.
В течение нескольких секунд Готфрид бессмысленно пялился на генерала, пока, наконец, не уловил его хитрый замысел.
– Есть парочка толковых, – ответил он.
– Свяжитесь с ними немедленно. Пускай вытянут из наших гостей всю информацию, какую только смогут.
Нужно было познакомить елдыринцев с девушками как-нибудь
