кто не захочет спокойно сидеть у себя дома. Это же обязательство примет и моя наследница. А если вас смущает союз с иноверными, то эту часть нашего соглашения можно сделать секретной.
Это был очень привлекательный план. Такой союз открыто существовал во времена королевы Марии. Тогда все соседи наши ни о каких претензиях и думать не смели, а мечтали лишь о том, чтобы Полуденное королевство не потребовало чего-либо от них самих. И будь Елизавета разумной королевой, ей следовало бы принять это предложение. Беда, однако, заключалась в том, что государыня наша не была разумной королевой.
– Мое предложение недостаточно? – осведомилась леди Джейн.
– Напротив, ваша светлость, оно великодушно, но, – я замялся, подыскивая подходящие слова. Однако герцогиня тут же уловила суть моих сомнений
– Объясните государыне вашей, что ее сын никогда, ни при каких обстоятельствах не станет королем. У нее есть законная наследница – леди Екатерина Грей. Так что выбирать ей не из чего.
– И вообще, – леди Джейн отступила еще на шаг, и рука ее ласково коснулась головы одного из стариков, – странные существа люди вашей веры. Много рассуждают о добродетелях и воздаянии в Царстве Небесном, но при этом стараются как можно больше согрешить в жизни земной, искренне надеясь, что раскаяние за мгновение до смерти спасет их от пламени Преисподней. Для кого же тогда писаны заветы?
– Для тех, кто искренне верит…
– Искренне боится, – поправила меня герцогиня.
– … и тех, кто добровольно принимает их к исполнению, – закончил я.
– Судя по всему пресветлая сестра моя Елизавета к таковым не относится, – холодно отметила леди Джейн.
– Когда вашей светлости угодно получить ответ? – спросил я, как, не замечая оскорбительную реплику герцогини.
– Через две недели, – тут же ответила она. – Не стоит долго размышлять над вопросом, ответ на который очевиден.
Мне следовало бы откланяться, соблюдая все положенные церемонии, но я опять не сдержался.
– Двух недель вполне достаточно, чтобы армия вашей светлости собралась у границы.
– О да, – угрюмо подтвердила герцогиня, – на сей раз я не пропущу пресветлую сестру мою Елизавету даже к Трауму.
– А если государыня моя сама не начнет войну? – поставил я, в сущности, бессмысленный вопрос.
– Не имеет значения, – отрезала леди Джейн. – Или пресветлая сестра моя примет условия, или перестанет быть королевой.
– И ваша светлость покинет страну, оставив здесь главным человека, войны не желающего? – предпринял я еще одну столь же бессмысленную попытку.
– О я уже позаботилась об этом, – улыбнулась моей наивности герцогиня. – Сэр Реджинальд долго добивался серьезной должности для своего брата и даже заставил его отречься от Игры. И сегодня я назначила сэра Джемфри Щитом Ночи. (Прежний носитель этого титула умер неделю назад). Главная его обязанность – защищать жизнь моей сестры и наследницы, в чем он поклялся во Храме. И теперь, если сэру Реджинальду очень захочется изменить что-то в доме моем, придется ему сначала убить брата своего.
Леди Джейн торжествующе смотрела на меня, и я понял, ято говорить в общем-то более не о чем. Она предусмотрела все, наверное, отдала какие-то распоряжения и на случай собственной гибели в бою. Но мне все еще не хотелось сдаваться.
– Однако я полагал, что Ночи неугодны напрасные жертвы?
– Они и не будут напрасны, ибо погубнут во славу Ночи, – возразила герцогиня. – А о жизнях ваших воинов должна думать пресветлая сестра моя Елизавета. Разве не призывал Всевидящий владык земных заботиться о подчиненных им?
На сей раз в речи владычицы Найта звучало не торжество, но вопрос. Простой безжалостный вопрос.
– Я чувствую, что понапрасну отнимаю время вашей светлости, – голос мой, наверное, слегка дрожал, но мне было уже все равно. – Миссия моя исполнена, и я прошу у вашей светлости дозволения покинуть замок. И позволю себе сказать на прощание, что, хотя я и не принадлежу Ночи, но все же сдержу свое обещание и сохраню нейтралитет Ордена, если только герцогство Найт не начнет войну первым.
Я склонился пред ней в глубоком поклоне и, приняв молчание герцогини как согласие, попятился к выходу из Храма.
– Подождите, отец Патрик, – не сразу остановила меня леди Джейн, – разве не доверена вам иная миссия?
– Совершенно справедливо, ваша светлость, – подтвердил я, в основном обращаясь к Вечно Молчащему Надо Мной, – но в настоящих обстоятельствах я не вижу возможности выполнить ее.
– Все же изложите мне ее суть, – не уступала герцогиня.
– Господин мой Небесный, чьим посланником я служу в мире, поручил мне обсудить с вашей светлостью возможность взаимного признания наших вер.
– Так начните с самих себя, – сумрачно предложила герцогиня. – Разве я преследую иноверцев как отпетых злодеев, а преступков объявляю последователями чужой веры? Разве я, объявляя войну соседу, ставлю ему в вину отличную от моей веру? Разве я ежедневно нарушаю данные мне заповеди, подменяя любовь кровью? Вам заповеданы любовь и добро? Так приходите к нам такими, и мы примем вас с открытым сердцем.
– С открытым сердцем? – усмехнулся я. – А есть ли оно у вас, лишенных свободы выбора, следующих путем, предопределенным Ночью?
– А разве труды отцов вашей церкви не твердят о том же? – лукаво улыбнулась леди Джейн. – В трактате св. Симеона «О твердости Веры» (поправьте, если я не права) сказано: «Но слаб человек душой, потому легко покидает Путь Господен и не в силах хранить заветы Всевидящего в сердце своем. Оттого надобно помнить ему, что терпение Господина Небесного не бесконечно и честно служить Небесам, страшась гнева Всевидящего. Исполняя же сие, да не смеют человеки превратно суесловно о свободе воли рассуждать, но точно исполнять должны указанное в Писании и трудах великих мужей Церкви Святой».
– То писано людьми, – произнес я, глядя прямо в глаза, Тьмы исполненные, – а людям свойственно ошибаться. Сам же Господин Наш Небесный предпочел бы, чтобы каждый из нас добровольно следовал путями Его. Или ваша светлость полагает, что сил Его недостаточно, чтобы подталкивать каждого из нас в спину, как поступает повелительница ваша Ночь?
– Не мне судить о том, – герцогиня одарила меня неожиданно дружелюбной улыбкой. – Скажу только, что и эта миссия вам почти удалась. Подумайте об этом на обратном пути. А теперь – ступайте.
Я шел к выходу, когда меня настиг повторенный многократным эхом голос леди Джейн:
– Отец Патрик, ровно через два месяца мой день рождения. Если вам удасться полностью исполнить вашу миссию, будьте моим гостем. Я приглашаю вас. Только, пожалуйста, приезжайте под своим именем.
20
Прямо над моей головой пьяно покачивалась полновесная луна. Дорога петляла и потому казалось, что желтоликая норовит заглянуть мне
