Не стоит признаваться в своей безрассудной страсти. Просто нелепо говорить себе сейчас, что мысли о нем не оставляют ее ни на минуту. Она же может только восхищаться графом. В нем много положительных качеств. Например, то, с каким уважением Монтрейн относится к чрезмерно самоуверенному дворецкому. У него прекрасное чувство юмора, он целеустремлен. А если добавить к этому еще и уверенность в себе, то можно сказать, что среди знати она не встречала подобных людей.
Маргарет улыбнулась. Единственным представителем знати, с которым ей доводилось общаться, был герцог Таррант – человек, который никогда ей не нравился.
Маргарет положила руки на живот, спрашивай себя, как долго еще она сможет скрывать от окружающих беременность. Если бы она не решила уехать из Силбери, то недельное отсутствие напрочь уничтожило бы ее репутацию, жители деревни устроили бы шумный скандал, заклеймив ее шлюхой. А уж если они узнают, что она носит под сердцем ребенка графа Монтрейна, то ее и вовсе превратят в парию те самые люди, которые недавно с таким одобрением отзывались о ее достойном поведении.
Но уж сейчас-то ее поведение назвать достойным было никак нельзя.
Неделя. Господи, пусть она за это время не слишком привяжется к Монтрейну, чтобы могла потом спокойно вернуться к привычной жизни!
Маргарет откинулась назад и блаженно закрыла глаза. Ей оставалось только просить Бога о том, чтобы ее мольбы были услышаны.
Хоторн стоял в дверях, глядя на Маргарет. Женщина спала, сжимая в руках скомканную мочалку. Неровное пламя свечи отбрасывало пляшущую тень на щеки Маргарет, на ее длинные ресницы. Отблески огня в камине играли на ее волосах, окрашивая шелковые пряди всеми оттенками красного и желтого.
Хоторн отлично знал мифологию Греции и Рима, но разве можно было хоть одну античную богиню сравнить с Маргарет? В глазах этого существа играл удивительный озорной огонек, который угасал при свете весеннего солнца, отчего они становились похожими на глаза молодой оленихи. Летом они обретали другой, мягкий и золотистый оттенок. Ей-богу, эта женщина менялась в соответствии со временем года, ее красота казалась такой же вечной, как красота живой природы.
А если так, то и имя ей должно быть каким-то простым и понятным, отражающим все черточки ее характера. Маргарет, например.
Хоторн улыбнулся: надо же, куда завело его воображение! Он-то заглянул в кухню, чтобы посмотреть, почему Маргарет так долго принимает ванну, а мысли его улетели куда-то далеко, в античные времена.
– Это хорошо, что Смайтон пошел спать, – проговорил он, взяв с табурета полотенце. – Иначе твой вид мог бы довести беднягу до сердечного приступа.
Маргарет, моргая, открыла глаза и с улыбкой посмотрела на Хоторна. Правда, приветливое выражение тут же сменилось настороженным, но Майкл уже успел заметить, как она обрадовалась ему в первый момент после пробуждения.
Глаза Маргарет, цвет которых менялся в зависимости от цвета ее одежды, сейчас казались просто ореховыми. И усталыми, что не на шутку встревожило Майкла.
Хоторн развернул полотенце и подал его Маргарет.
Она прикрыла обнаженную грудь ладонями. Он улыбнулся этому запоздалому свидетельству ее скромности. Утром в карете она и не вспоминала ни о чем подобном. Да и два месяца назад, когда они занимались любовью в гостиной всего в нескольких футах отсюда, Маргарет не испытывала ни малейшего смущения. И вдруг сейчас она вздумала прикрывать наготу, прятаться от его взора!
– Вода остыла, – сказала наконец Маргарет, когда стало понятно, что она не собирается вставать.
– Если хочешь, я могу отвернуться, – предложил Хоторн.
– Прошу тебя, – кивнула женщина.
Улыбнувшись, Майкл повернул голову в сторону. Он услышал, как зашумела вода, а затем краем глаза увидел ее темный силуэт, на котором играли красноватые отблески пламени.
Хоторн завернул Маргарет в полотенце, провел ладонями по ее рукам, все еще стараясь не смотреть на нее. Потом он взял со стола подсвечник, сунул его в руку Маргарет и, наклонившись, подхватил ее на руки.
– Нет необходимости нести меня на руках, – проговорила Маргарет. Хоторн не удостоил ее даже ответом. – Я не убегу, – пообещала она.
– Ты замерзла, – заметил Монтрейн.
– Но на ногах я еще могу держаться, – сказала она.
– Ты совсем не тяжелая, Маргарет. – Его левая рука обнимала ее за плечо, а правая обвилась вокруг голого бедра. Но не это вызвало у Хоторна внезапный приступ нелепого смеха. Невероятное возбуждение – вот что заставило его засмеяться. Как будто он лет десять не был близок с женщиной.
Господи, что с ним происходит? Маргарет посмотрела на Майкла, потом отвернулась. Поднявшись по лестнице и оказавшись возле длинного стола, Хоторн опустил Маргарет пониже.
– Если поставишь подсвечник на стол, то сможешь отворить дверь, – проинструктировал ее Хоторн.
– Нет, это если ты поставишь меня на пол, я куда быстрее справлюсь с этим делом, – вымолвила она.
– Делай то, что я говорю, Маргарет, – сказал он сухо.
Маргарет послушно поставила подсвечник на стол и, наклонившись, нажала на ручку двери. Хоторн толкнул дверь ногой и внес свою ношу в комнату.
Спальня была залита голубоватым светом, проникавшим в комнату сквозь открытые занавески. Луна осветила и зеркальный шкаф, и большую кровать.
Поставив Маргарет на пол около кровати, Монтрейн подошел к очагу и опустился на колени. Он увез ее из дома, даже не дав возможности собрать вещи в дорогу. Не слишком-то разумный поступок! Правда, Хоторн намеревался купить Маргарет все, что она пожелает. Одежду, само собой. Хотя, возможно, она обойдется и без одежды. Он продержит Маргарет в комнате всю неделю и наконец-то удовлетворит свою страсть. Справится с пылающим желанием, которое не дает ему покоя все последнее время. Повернувшись, он посмотрел на Маргарет.
Она зевнула, только и всего. Но этого оказалось достаточно для того, чтобы Майкл почувствовал новый прилив возбуждения.
Поднявшись с колен, он подошел к зеркальному шкафу и вытащил оттуда свой халат, а затем помог Маргарет надеть его. Халат был шелковым – чуть толще полотенца, в которое она была закутана. И все же в халате Маргарет почувствовала себя увереннее. Хоторн подвязал пояс халата, а затем провел ладонями по отворотам, с некоторым удивлением глядя на приподнимающиеся под полами его халата бугорки ее грудей.
Он подобрал упавшее на пол полотенце и бросил его на ближайший стул.
– Ты сможешь спать в этом халате, – сказал он. Сам Майкл предпочитал спать обнаженным, несмотря на то что по обычаю того времени мужчины ложились в постель в громоздких и неудобных ночных сорочках.
– Спасибо, – тихо поблагодарила Маргарет. В ее взоре не было осуждения. Казалось, она смирилась и намеревалась терпеть свое положение и дальше.
Внезапно Хоторну захотелось спросить у Маргарет, всегда ли она столь же безропотно принимает всякого рода сюрпризы, которые жизнь ей преподносит. Нищету, например, одиночество, горечь утраты по умершему мужу.
