Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
Суть-принцип ее жизни последние почти двадцать лет заключался в том, что она гребла веслами, а руль держал Володя. Она принимала мелкие решения, он — судьбоносные.
Лена была за щитом, который не только оберегал в целом семью, но промокашкой впитывал ее страхи и гипотетические беды.
— Где дети? — строго спросил Володя.
— В школе, — отчеканила Лена. — У Пети контрольная по математике, Настя задержится, у нее дополнительные по английскому.
— Мои папа или мама… звонили? Кто-то при смерти?
— Нет! Боже упаси!
— Тебя… тебя шантажируют, угрожают?
— Ой, да кто же? Мы тут с Анной Ильиничной одни.
— Ленка! Я ничего не понимаю!
— Володя, померяй давление!
— Какое, к лешему, давление?
— Артериальное. Ты не подозреваешь, но может случиться…
— Ленка! — перебил Володя. — Вы там выпиваете?
— Нет, конечно! Что за глупости!
— Тогда!.. — взревел Володя. — Тогда какого рожна ты звонишь и панику наводишь? Белены объелась?
Он оскорбил в ней святое — заботу о его жизни, Лена обиженно шмыгнула носом и сказала, стараясь придать голосу нейтральную безучастность (получилось как у девочки, которая в детской игре изображает «плохую папину начальницу»):
— Звоню тебе, чтобы сообщить, что мы нашли еще десять изобретений, присвоенных Канарейкиным. Если ты не передумал участвовать в этом деле, то можешь получить документы.
Лена опускала трубку на рычаги и слышала Володин голос. Кажется, он говорил «Погоди!».
— Погоди! Ленка! — кричал Володя. — Объясни, кто тебя встревожил? Почему?
Ответом ему были короткие гудки. Перезвонить ей? Но как называется архив, где находится, какой там номер телефона, Володя не знал. Да и некогда ему было выяснять! За спиной стоял начальник цеха и терпеливо дожидался, когда Владимир Анатольевич закончит личные беседы и вернется к служебным делам, отлагательства не терпящим.
Простившись с Анной Ильиничной как бы навсегда, если надобности не возникнет, Лена все-таки приехала к ней в архив через два дня.
Привезла подарки: шерстяные носки, сама вязала, на пятке и мыске прочная капроновая нить проложена, долго не протрется, — это для сына-матроса. А Николаю, мужу-инвалиду, отчества Лена не знала, она купила памперсы специальные. Несколько месяцев назад увидела их в аптеке (очередное средство от облысения покупала) и чуть со смеху не покатилась. Это кому же? Где такие младенцы с талией чуть не в метр? А цена! Напрасно потешалась, оказывается — для лежачих, скорбно больных взрослых людей.
Деньги от семьи Лена не отрывала, она ведь кошелек нашла, а в нем — три тысячи семьсот сорок рублей. В милицию не отнесла, не верила, что владельцу отдадут. Все на памперсы потратила, осталось сто рублей. На них Лена в переходе метро купила гребень лично для Анны Ильиничны. В ее-то гребне, постоянно по привычке вынимаемом и на место вставляемом, уже трети зубцов не хватает.
Анна Ильинична не только не обрадовалась подаркам, но и разозлилась на Лену:
— Ты что придумала? Я Христа ради не живу! Забери, чтоб глаза мои не видели!
Повернулась спиной и ушла, точно Лена посторонняя.
Лена подарки, конечно, оставила. Не такая уж Анна Ильинична расточительная, чтобы выкинуть полезные вещи. Лена Анну Ильиничну понимала: если ты рассчитываешь только на себя, то выдержишь; станешь надеяться на помощь других — сломаешься. Неизвестно, как у самой Лены в будущем, в старости сложится. Это сейчас она разбаловалась с Володей. А дальше? Да и где Володя? Бесчувственный! Жестокий! Дурак несчастный! Или счастливый?
Володя тем же вечером приехал домой за документами.
КАПУСТНЫЕ ШНИЦЕЛИ
«Я его встречу гордая и неприступная, как статуя или Зоя Михайловна», — думала Лена.
— На ужин приготовлю капустные шницели.
Володя обожает капусту. Точно кролик! Не годится. Буду холодной и неприступной, он покрутится вокруг статуи и уйдет. А если томно-загадочной? Вопрос задать, например, из Алкиной книги про секс. Как ты полагаешь, Володя, продуктивны ли индивидуальные упражнения по самопоиску эрогенных зон с помощью гусиного перышка?.. Ужас! От человека, который бы у меня такое спросил, я бы на километр убежала. И никаких актерских данных у меня нет. В школьном театре даже роль прислуги не поручали, только фамусовское общество в толпе изображать. Не будет ему капустных шницелей! Специально сделаю морковные котлеты и назло чеснока в них не положу! Володя однажды сказал, что неспособность к притворству — самое лучшее мое качество. Может, оно и лучшее в мирное время, но во время боевых действий отрицательное. Морковные котлеты — гарнир, а главное блюдо? Рыба или мясо?..»
«С визитом заявлюсь или мириться окончательно?» — сомневался Володя. Правильно отец говорил: никогда не ссорься с женой! Во-первых, правым не можешь быть по ее определению. Во-вторых, завертится ерунда, не расхлебаешь. Измена — не ерунда! Но была ли измена? Допустим, была. Что дальше? Не бросать же ему детей и Ленку, они без него пропадут!
Если измены не было, то тем более следует жить по-старому. Получается: два уравнения с разными значениями имеют одинаковый ответ.
Что и требовалось доказать! То есть пришел туда, откуда ушел. До чего же надоела столовская еда! А у Ленки на ужин какая-нибудь вкуснотища, вроде капустных шницелей… Стоп! Он за харчи не продается!.. А за что продается?.. Вообще не продается! Конечно! Этакий беспродажный идиот. Только покупателей маловато.
Дверь ему открыли дети, Лена на кухне гремела кастрюлями. Петя и Настя, как видно, подготовились к его приходу.
— Папа, у меня завал по алгебре, — сказала Настя, — или ты мне объяснишь интегралы, или в четверти «неуд» будет.
— Папа! — вступил сын. — Я не понимаю задачи на движение. Когда один из пункта А, другой из пункта Б навстречу вышли.
Повернувшись к ним спиной, пристраивая куртку на вешалке, Володя болезненно сморщился. Он отсутствовал несколько дней, а дети уже в проблемах. Пусть они на девяносто процентов придумывают эти проблемы!
Тем хуже! Хотят вернуть отца в семью любыми способами! Он заставил их страдать!
— Разберемся, — пообещал Володя, повернувшись лицом и потрепав их макушки. — Только я с мамой парой слов перекинусь, хорошо?
Он зашел на кухню, приблизился к Лене, которая что-то переворачивала на сковороде, потянул носом воздух:
— Капустные шницели?
— Нет, морковные котлеты… без чеснока! — Лена храбро встретила его взгляд.
Ее лицо всегда было открытой книгой.
Сейчас, в ореоле волос химического цвета, с тонкими, под вопросительный знак выщипанными бровями, «книга» читалась не столь легко. Но глаза не замаскируешь! В них плясали испуг, отчаяние и готовность к подвигу.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
