– Ты ведь сама хотела, чтобы я осмотрел кафе, не так ли?
– То есть, мои родители не звонили тебе? – спросила я.
– Нет. А должны были?
– Нет, – ответила я, решив, пока что ничего не говорить о записке. В душе я надеялась, что успею вернуться домой к рассвету, и про мое ночное злоключение родители ничего не узнают.
– Я отвезу тебя в больницу, – предложил Майкл, заводя мотор.
– Не стоит. Давай лучше к тебе. Промоем рану и заклеим ее пластырем. Заодно промоем тебе глаза. Извини за баллончик!
– Не беспокойся на счет меня. Пошипит и пройдет, – ответил Майкл, чьи глаза не переставали слезиться, – но твоя рана выглядит серьезной. Может, нужно наложить швы?
– Пустяки. Поехали к тебе домой. Если там выясниться, что кровь не остановилась, то сделаем по-твоему и отправимся в больницу. Идет?
– Хорошо, – ответил Майкл и тут же спросил, – а теперь, рассказывай, что ты делала в кафе.
Я замялась, думая, стоит ли говорить Майклу о звонке мужчины, но пришла к выводу, что терять мне собственно уже нечего.
– Мне звонил незнакомый мужчина и просил встретиться с ним в час ночи возле закусочной, – ответила я.
– Что? И почему ты мне не позвонила? – недовольно спросил Майкл.
– Я боялась, что он может причинить вред Роберту.
– А с чего ты взяла, что Роберт у него?
– Я спросила.
– Хм…. Ты уверена, что звонивший не был самим Робертом?
– Нет, голос, который я слышала, не принадлежал Роберту, – ответила я, а сама задумалась над такой возможностью.
– Голос можно изменить, Кэтти. В любом случае, это был чрезвычайно глупый поступок! Ты ведь обещала мне, что не пойдешь в кафе одна!
– Прости, – извинилась я.
– Сейчас-то что уже?
Майкл замолчал. Какое-то время мы ехали молча.
– Уже начало третьего. Кто бы тебе ни звонил, он не пришел на встречу, – нарушил тишину Майкл.
– Может, он просто увидел тебя и испугался? – предположила я.
Майкл пожал плечами.
Подъехав к дому, Майкл первым вышел из машины и помог мне выбраться. Хоть я потеряла немного крови, но все равно чувствовала слабость и тошноту. Место удара тоже начинало сильно болеть. Майкл сразу же отвел меня в ванную и промыл рану. Как я и думала, порез оказался небольшим и кровь почти остановилась.
– Я принесу какой-нибудь антисептик и пластырь, – сказал Майкл и вышел из ванной.
Оставшись одна, я сняла перепачканную куртку и осталась в чуть менее перемазанной кровью футболке и кое-как вымыла лицо и волосы. Вскоре вернулся Майкл с бутылкой водки в одной руке и пластырем в другой.
– Извини, но ничего другого у меня нет, – сказал он, указывая на бутылку.
– Сойдет, – ответила я и, смочив полотенце водкой, приложила его ко лбу.
Майкл помог мне наклеить пластырь, после чего мы пошли на кухню, где мой друг сделал нам обоим по чашке кофе. Я пила молча, пытаясь обдумать все случившееся. Мне казалось, что я упускаю какую-то часть всей этой истории и из-за этого не могу увидеть ситуацию в целом. Поняв, что я полностью ушла в себя, Майкл сказал, что ненадолго поднимется наверх, чтобы переодеться и найти капли для глаз. Я только кивнула ему, после чего он удалился.
Сделав еще пару глотков кофе, до меня вдруг дошло: Майкл! С самого начала он оказался втянутым во всю эту историю и помогал мне. Подозревать его было бы глупо, но для меня такой же нелепицей казались подозрения в сторону Роберта. «Майкл заходил к нам в дом и мог забрать мое фото. Майкл знал, где жил Роберт и мог похитить его. Майкл сообщал мне факты о владельцах автомобилей, но я их не перепроверяла. Значит, теоретически, он мог лгать. И самое странное: Майкл оказался возле кафе именно в то время, на которое мне назначил встречу незнакомец по телефону. К тому же, у Майкла был ключ, хотя его он мог получить в участке… Или же забрать из квартиры Роберта.», – рассуждала я.
Пройдясь по кухне, я посмотрела на свои наручные часы – около половины четвертого. Решив, что нужно ехать домой, я громко позвала Майкла, но мне никто не ответил. Крикнув еще пару раз, и не услышав ничего в ответ, я отставила кружку и направилась к лестнице, ведущей наверх.
Поднявшись на пару ступенек, я остановилась: мне показалось, что я слышала шаги в одной из комнат наверху. На этот раз я не стала звать Майкла, а и тихо продолжила свой путь. На втором этаже оказалось три двери. Одна справа от меня и две слева. Дверь справа была чуть приоткрыта, и я первым делом проверила эту комнату, но никого в ней не обнаружила. В комнате вообще никто не жил: ее завалили коробками и различным хламом, начиная от старого телевизора, заканчивая детскими ходунками. Выйдя оттуда, я подошла к другой двери. Мне снова стало страшно, как тогда в кафе, но к этому страху примешалось чувство ответственности за Майкла, а все недоверие к нему куда-то исчезло. Этот человек столько для меня сделал, что я просто не имела права бросить его одного. В душе я надеялась только на то, что мой друг решил прилечь на пару минут и незаметно для себя уснул. Слабое утешение, но благодаря ему я все же набралась смелости и открыла дверь.
На этот раз я оказалась в спальне. Перепачканная моей кровью рубашка валялась на полу, мятое постельное белье лежало рядом, но никаких следов Майкла. На всякий случай я заглянула в приоткрытый небольшой шкаф, но кроме полицейской формы и пары курток ничего там не нашла. На столе я заметила кобуру, из которой выглядывал пистолет. Я имела самое смутное представление, полученное в при просмотре боевиков, о том, как нужно обращаться с оружием, но на всякий случай вытащила пистолет и, сжав его в руке, вышла из спальни.
Оставалась последняя дверь. Я медленно пошла к ней, стараясь отогнать от себя жуткие мысли и страхи. Остановившись в шаге от входа, я потянулась к ручке, но дверь открылась сама собой, словно кто-то открыл ее для меня, приглашая войти внутрь. Я перешагнула через порог. Светлые стены, окно, занавешенное темными шторами и небольшой телевизор в углу – все что я успела увидеть, перед тем, как кто-то нанес мне удар сзади по голове.
Глава 13.
Не знаю, как скоро я пришла в себя, но все мое тело ныло, а затылок буквально пульсировал от боли. Я лежала в полной темноте, ощущая движение и легкие толчки. Попробовала двинуться, но мои руки и ноги оказались связанными у меня за спиной. Поняв, что я стала чьей-то заложницей, я хотела закричать, однако, похититель заклеил мне рот пластырем. Обездвиженная я находилась в багажнике чьей-то машины, увозящей меня в неизвестном направление. Ужас, страх и понимание своей беззащитности ввели меня в состояние, подобное трансу. Сотни мыслей прокручивались в тот момент у меня в голове, и не одна из них не была утешающей. Я думала о родителях и боли, которую они испытают, если со мной что-то случится. Думала о своих друзьях, коллегах и детях, которых, возможно не увижу. И, конечно, думала о Роберте и Майкле. В моей душе все еще теплилась надежда на то, что Майкл спасет меня, но с каждым проеденной милей она все уменьшалась и уменьшалась. В конце концов, страх и боль настолько завладели мной, что мой мозг, наверное, решил сделать небольшую передышку, и я то ли потеряла сознание, то ли заснула.
