Немножко посидели молча — все же оба сильно устали. Потом доктор Балтер спросил:
– А как у тебя с деньгами?
– Нормально, — ответил Пиф.
На самом деле не очень нормально, однако имелась некая сумма, выданная Александром Федоровичем на непредвиденные расходы. Вряд ли Богданов имел в виду траты, связанные с похищением чужой жены. Тем не менее Пиф не считал это большим грехом — работая на острове, постепенно вернет все до копейки. Если не самому Богданову (Светлов отдавал отчет в его состоянии), то Ольге Николаевне или Вовке.
К тому же Александр Федорович не раз предлагал ему коренным образом увеличить жалованье. Может, и зря отказался — сейчас эти деньги очень бы пригодились.
– Держи, — сказал Балтер, передавая своему ученику маленький, но плотный конверт.
– Не надо! — распереживался Пиф.
– Помалкивай, — в свойственной ему манере закончил диспут Леонид Михайлович. — Дают — бери, бьют — беги.
Смущенный Светлов взял конверт. Он, как и все сослуживцы, знал о непростом финансовом положении их босса. То есть зарабатывал-то доктор Балтер очень неплохо, зарплата кормила, а еще пяток зарплат натекало из благодарности спасенных им людей. Никогда, ни разу в жизни, Леонид Михайлович не просил денег. Но если давали после удачного лечения сами — не отказывался. Дают — бери, бьют — беги. Очень правильная идея.
И быть бы доктору Балтеру состоятельным персонажем, если б не две его привычки. Первая — официально жениться. Вторая — разводясь, оставлять все бывшей подруге сердца. Так что на данный момент у доктора наук, профессора, члена четырех международных обществ Леонида Михайловича Балтера даже захудалой однушки в спальном районе в собственности не имелось.
– А как поедешь, — помолчав, спросил Балтер, — если она согласится?
– Главное — свалить из Москвы, там им сложнее будет нас ловить. Лучше всего улететь уже из Европы. Боюсь, здесь в аэропорту мы засветимся.
– Слушай, может, мне все-таки включиться в твой детектив? — начал злиться Леонид Михайлович. — Чего они о себе возомнили? Я и генералов лечил, ментовских, фээсбэшных… И господ из администрации президента.
– Спасибо, — поблагодарил Пиф. Ему было приятно, что самый уважаемый им в медицине, да и вообще в жизни, человек готов рисковать ради него. Только вот Пиф не готов был этого человека подставлять. — Лучше не надо. Бороться с ними сложно, проще смыться. Пусть ищут на острове.
– А на чем из Москвы собрался сваливать? — Балтер был человек практической направленности.
– Пока не знаю. Куплю себе… — секунду подумал Светлов и закончил фразу: — «Запорожец» какой-нибудь. На двое суток его хватит.
– Не надо «Запорожец», — задумчиво сказал Леонид Михайлович. Казалось, его охватили ностальгические воспоминания. Так оно и было, судя по продолжению: — В нем ни ездить, ни трахаться. Ни на что не годен. — И, как всегда быстро, принял решение: — Держи.
В раскрытую ладонь Пифа легли ключи.
– Это «четверка», белая, ты ее знаешь. На хорошем ходу.
– И трахаться, и ездить? — не удержался Пиф. Балтер сам виноват, приучил своих птенцов не взирать на авторитеты.
– Нотариальную доверенность сделаю к девяти утра, — проигнорировал выпад Леонид Михайлович и записал на бумажке адрес нотариуса. — Короче, добежишь до белорусской границы. А там постарайся через какой-нибудь неглавный переход, лучше в Литву. Если это такие монстры, как ты описываешь, в Бресте могут быть проб— лемы.
– Могут, — вздохнул Светлов. — Но меня сейчас больше волнует, чтобы Дуняша согласилась.
– Согласится, — уверенно сказал доктор Балтер. — Хорошие врачи на дороге не валяются.
Первый раз он назвал Пифа хорошим врачом, и слышать это было чертовски приятно.
За окном начало светать. И снег пошел, возможно, последний в эту зиму, давно уже по календарю перешедшую в весну.
– А может, лучше действительно в Израиль? — налив по второй чашечке, спросил Леонид Михайлович. — У меня там до черта друганов. С легализацией диплома помогут, все же цивилизация. К тому же, по их законам, ты из-за бабки еврей получаешься.
– Какой я еврей! — засмеялся Пиф. — Мне что еврейский язык, что арабский — все едино.
– Вот видишь, разбираешься, — захохотал Балтер. — Это ж родственники. А что, все лучше, чем под бананом жить. А может, ты хилером решил подработать? — подколол он.
– Не-а, — безмятежно ответил Светлов. — У них там своих хилеров хватает. Зато помните, какой там госпиталь?
– Это единственное, что меня привлекло в твоей идее. Может, как-нибудь сам слетаю, пооперирую.
– Вот было бы здорово! — искренне помечтал Пиф.
Наконец допили кофе. На улице стало совсем светло.
Доктору Батлеру предстоял нотариус, потом — бассейн, а потом — сон: из-за ремонта и связанного с ним периодического отключения коммуникаций он вынужденно перешел на ночной образ жизни. Хотя, конечно, перед уходом — Пиф знал это точно — Леонид Михайлович еще с часок побудет в интенсивной терапии, рядом с только что прооперированной больной. Поконтролирует слегка, а главное, поучит Варьку.
Пиф почувствовал некоторую ревность, как маленькие дети, когда у родителей рождается еще ребенок. Да, за спиной оставался изрядный кусок жизни. Главный, можно сказать, на данный момент.
– Ну, двинулись? — спросил Балтер.
– Ага, — согласился Пиф. — Это вам, — сказал он, тоже протягивая ключ.
– Это что? — не понял профессор.
– Ключ, — ехидно заметил Пиф. — Прибор для открывания дверей.
– Ваш юмор неуместен, молодой человек, — сказал доктор Балтер. И, судя по улыбке, сказал неправду.
– Я не стал продавать бабулину квартиру, — объяснил Светлов. — Так чего ей пустовать?
– Ну, это уже слишком, — начал было возмущаться доктор Балтер, но услышал в ответ до боли знакомое:
– Дают — бери, бьют — беги, — сообщил ему любимый ученик. — Вот здесь адрес. — И в руку Балтера тоже легла бумажка.
На улицу вышли вдвоем — Балтер хотел показать Пифу потайную кнопку выключения электросети.
«Четверка» и в самом деле сразу завелась. Балтер, на прощание обняв парня, ушел в реанимацию, а Пиф, пока грелся мотор, набрал телефон Дуняши. Сердце застучало сильно и гулко, как в бочке.
– Алло, — сказала Дуняша.
– Куда мне за тобой приехать? — спросил Пиф.
– К воротам поселка, — ответила пока еще жена Марата. — Ровно в одиннадцать.
– Я буду ровно в одиннадцать, — поклялся Пиф.
