головой выдала…
– Призналась, что отравила Леву?
– Да. Да, Таня. Разве я тебе не рассказывала? Она когда однажды вышла в коридор пьяная и начала говорить с призраком Левы, то такого наговорила! В то время, когда я была в него влюблена по уши, чуть ли не боготворила, обожала его, она просто не знала, как от него отделаться. Она такая гадина!!! Так и что тебе ответили? Спилась соседка? Или на лечении?
– А она пропала. Ее никто не видел тыщу лет. Исчезла. Квартиру, говорят, вскрыли, там тоже никого нет. Но беспорядок, миллион пустых бутылок, горы окурков, вонь! Бывшие подчиненные Левы забили тревогу, обратились в полицию, мол, пропал человек. У нее же любовник был, Андрей Наполов. Нашли его, допросили, он сказал, что пробовал уложить ее в больницу, но она наотрез отказывалась. Короче, обыкновенная алкогольная история слабого человека.
– И что, арестовали его?
– Да нет вроде…
– А ее так и не нашли?
– Нет!
– Таня, со мной-то ты о чем хотела поговорить? Хотела меня порадовать, что Катька пропала? Но мне она, знаешь ли, как-то по барабану.
Татьяна смерила сестру долгим внимательным взглядом. Потом все-таки решилась:
– Марин, это не ты ее… того? Ты же ездила туда…
– В смысле? – Марина подняла на нее взгляд и словно окаменела. – Ты допускаешь, что я способна на убийство? Ты серьезно?
– Каждый человек способен на убийство, – неожиданно заявила Татьяна. – Ты знаешь, я так много думала о тебе, о том, как тебе тяжело пришлось, когда Левы не стало и ты на своей шкуре, что называется, испытала всю несправедливость и жестокость мира, что сама мысленно уже сто раз убила эту твою соседку Катьку. И это, заметь, я, человек как бы посторонний в этой истории. Я не знала Катьку, не была знакома с Левой. Но я тоже человек, и меня одолевают самые разные чувства, и я тоже любила, страдала, ревновала… К тому же многие убийства, я читала, совершаются в состоянии аффекта. Да, понимаю, слово затасканное, избитое, но лично я понимаю, что это такое. Я помню, как меня постоянно оскорбляла одна женщина на работе. Вот просто измывалась надо мной. Когда меня не было в офисе, она рылась (я точно это знаю) в ящике моего стола, забирала себе, например, пока я была на больничном, полагающийся мне кусок мяса, выделенный нам спонсором-фермером… Материлась, провоцировала меня, ожидая, что и я тоже отвечу ругательством. И, кривлялась, разве что мне язык не показывала, говорила: «Ну что, интеллигенточка, ты-то так не можешь ответить!» А я и не могла. Но однажды я сорвалась, схватила со стола какие-то папки с документами и принялась хлестать ее ими, причем прямо по лицу, наотмашь, пока у нее из носа не хлынула кровь! И это была я, понимаешь, Мариночка, я, твоя сестра, тихая и как бы культурная женщина. Я била ее молча, и все это происходило словно помимо моей воли. Я обрушивала на ее голову папку, видела, как болтается при каждом ударе ее голова, видела ее глаза, полные ужаса, но остановиться не могла. У нее были такие белые обесцвеченные волосы, она укладывала их в прическу, которая под моими ударами растрепанной копной свалилась набок, и вообще она была такая белая, полная, высокая, с широченными бедрами, вздернутым носом, который напоминал мне свиной пятачок… Короче, я ее избила. Но она никуда писать не стала. Просто уволилась, и все. Не могу сказать, что меня после этого все страшно зауважали, нет, конечно, но никто и никогда, я просто уверена, уже не посмел бы и слова мне сказать поперек. Вот что я называю состоянием аффекта. Но это я, понимаешь? А другой человек, попади ему под руку нож или пистолет, прирежет, выстрелит. Потому что мозги в этот момент отключаются.
– Но мои мозги не отключались. Разве что в тот момент, когда я увидела мертвого Леву. Похоже, у меня тогда отключилось на время и сердце. Может, кровь застыла и превратилась в холодец… Но физическая реакция точно была. И когда я увидела сквозь дверной глазок, как Катька разговаривает с призраком, а потом еще услышала, как она произносит некоторые вещи, которые явно указывали на то, что это она отравила его… Вот тогда у меня снова пошла физическая реакция. Меня заколотило, у меня заболел живот.
– И я о том же! Ты прости, что я задала тебе этот вопрос, но ты так любила Леву и так ненавидела Катьку…
– Я не убивала ее, повторяю тебе. И с чего ты вообще решила, что ее кто-то убил? Может, спилась и шляется сейчас где-нибудь с бомжами на вокзале…
Этот разговор был неслучаен. Как не бывает вообще ничего случайного. Марина много читала об этом и постепенно пришла к выводу, что то, что называют случайностью, на самом деле является знаком, который нужно увидеть и понять. А знаки – это предостережение. «Случайностей не существует – все на этом свете либо испытание, либо наказание, либо награда, либо предвестие». Кажется, эта фраза принадлежит Вольтеру. Получается, что разговор Татьяны с риелторшей тоже неслучаен. Это же именно она сообщила Татьяне новости, в частности об убийстве Фаины Осиной. Ее-то за что было убивать? Честнейшая, добрейшая женщина!!! А Натку Кленову? Может, в Калине появился маньяк? Но тогда зачем было пытаться убить учителя? Или она что-то не так поняла?
Ближе к обеду решение уже созрело, и Марина начала собираться в Калину.
Из Коктебеля до Симферополя она доберется на такси, проверенный маршрут, из Симферополя до своего областного центра – на поезде, и до Калины снова на такси.
– Ты это серьезно?
Татьяна стояла, скрестив руки на груди, глаза ее медленно наполнялись слезами, а ноздри раздувались от злости и бессилия. Она знала, что вот именно сейчас точно не сможет никак повлиять на ситуацию, и если Марина приняла решение уехать, значит, так оно и будет. И зачем она только рассказала ей об исчезновении Катьки? И главный вопрос: как она могла заподозрить сестру в убийстве соседки? Как? Да как ей вообще такое в голову могло прийти?! Хотя если учитывать степень горя сестры, связанного со смертью Льва, и ее зашкаливающую ненависть к его жене, то… Нет, она не должна была задавать ей этот вопрос. И теперь Марина помчится в Калину с единственной целью – узнать, что стало с Катькой, жива она или нет. И, скорее всего, она сделает это для того, чтобы потом, когда разыщет соседку, сообщить об этом ей, Татьяне. Вот, мол, она жива, и я никого не убивала.
Марина приехала в Калину ранним утром. Если бы не обстоятельства, которые подтолкнули ее к этой поездке, она встретилась
