Разве что воспользоваться им я так и не успела. Только нагнуться и слегка присесть, чтобы подцепить его кое-как дрожащими пальцами со скользкого паркета.
— У меня к тебе только один вопрос…
Я не просто вскрикнула во весь голос и чуть было не завалилась на пол на резко подкосившихся ногах. Меня именно приложило, самым убойным ужасом из всех возможных, от нещадного удара которого можно поседеть за считанные мгновения или остаться на всю жизнь заикой. Казалось, и все мои дальнейшие действия диктовались не сколько моим осознанным решением, а чистыми условными инстинктами и рефлексами. Я даже не поняла, как сумела в этом состоянии выпрямиться, обернуться, а потом и отпрянуть от стоявшего в пяти ярдах от меня совершенно невозмутимого Маннерса. Дальше пятиться у меня не вышло. Я вжалась спиной в дверцы лифта, мечтая в эти секунды только об одном. Либо потерять сознание, либо…
— Ты действительно думала, что сможешь отсюда сбежать? Без моего ведома?
Даже не знаю, что было для меня самым ужасным. Быть пойманной с поличным самым опасным в мире хищником или смотреть всё это время в иронично ухмыляющееся лицо своего будущего палача. Видеть перед собой не взбешённого до белого каления психопата, а спокойного и абсолютно хладнокровного циника, у которого явно ни разу не дрогнет рука, когда он начнёт резать меня скальпелем вдоль и поперёк. Правда, никакого холодного оружия в его руках я не увидела, да и держал он ладони в карманах домашних брюк, одетых, скорей всего на голое тело, как и его чёрный летний джемпер. Как будто просто вышел прогуляться по номеру (ещё и босиком), случайно наткнувшись на меня в холле.
— Я…я-я… не-е… — и какого, спрашивается, мне вообще приспичило открывать рот, в попытке проблеять что-либо в ответ? Мне бы думать о том, что лучше всего сейчас сделать и выбрать для этого самое правильное решение.
Но, увы, в таком состоянии думать совершенно не получалось.
— Ты «не-е» что? Наверное, просто заблудилась, поэтому случайно сюда и вышла, пока блуждала всю ночь по номеру в поисках выхода к живым людям. Кричать и звать на помощь не пробовала?
Моё сердце снова громыхнуло со всей дури о грудную клетку, когда Маннерс вдруг сделал на меня первый неспешный шаг. Почти ленивый, будто через нехочу. При этом не спуская с моего оцепеневшего лица прожигающего насквозь взгляда. Не знаю, что сейчас на самом деле творилось в недрах его чёрной бездны-души, но уж явно ничего хорошего. По крайней мере, для меня.
— В-вы… вы не имеете права держать меня здесь против моей воли! — и почему я не додумалась захватить вместе с баллончиком пенки-крема для бритья какой-нибудь аэрозольный распылитель с едким освежителем воздуха или дезодорантом? Могла бы попробовать пшикнуть последним в глаза Маннерсу. Конечно, на свой риск и страх, но хотя бы получила при этом хоть какую-то моральную компенсацию.
И как он вообще меня вычислил?! Это же в принципе невозможно! Совершенно никак! Если, конечно, он не человек!
— И вот зачем ты начинаешь врать мне прямо в лицо, mon papillon, огорчая меня больше чем уже есть? Напомни мне, пожалуйста, хоть один день или случай, когда я тебя брал против твоей воли? Когда ты отбивалась от меня и упрашивала со слезами на глазах не трахать тебя?
Вот и всё. Вот и наступил конец его наигранного спокойствия. Хоть циничная улыбка так и не сошла до конца с его ленивых губ, в его звучном (будто рычащем от усиленной сипотцы) баритоне она уже не ощущалась. А в почерневших глазах так и подавно.
— Это я-то вру?! Серьёзно? После того, как вы меня сюда заманили шантажом, пообещав, что не будете преследовать ни Эдварда, ни Кристину Голдблюм? Вы сказали, что я сама не захочу от вас уходить! Так где же правда, мистер Маннерс? Вот она я! Стою у лифта и до дичайшего безумия хочу отсюда убраться от греха подальше! Так и не получив от вас ни одной гарантии-доказательства, что вы оставите в покое близких мне людей и меня вместе с ними!
— И только поэтому ты решила сбежать, да? Наплевав на собственную жизнь и жизни дорогих тебе людей.
Как бы меня сейчас не распирало от возмущения с не менее пугающим желанием вцепиться в совершенное личико Маннерса ногтями, меня не могло не приложить жутким прессингом от его грёбаной близости. Особенно, когда он подошёл ко мне в самый притык и буквально навис надо мной, прижав изгиб локтя к поверхности хромированной дверной панели лифта возле моей головы и тем самым отрезав последнюю лазейку к возможному побегу.
— Дай угадаю. Надумала провернуть такой же финт, который устроила у себя дома лет десять назад? Только в этот раз решила подставить не родителей и друзей, а нового женишка с его семьёй и коллег по работе? И при этом продолжаешь строить из себя невинную жертву?
— Да кто вы вообще такой, чтобы меня в чём-то обвинять и предъявлять какие-то на меня права?! Думаете, раз имеете столько денег, связей и возможностей, так можно любого человека смешать с грязью и дерьмом себе на потеху? Зажравшийся от вседозволенности аморальный дегенерат!
Кажется, ещё немного и моя голова точно лопнет. От бешенства, от ненависти… от собственного бессилия при невыносимом давлении на сознание этого бесчеловечного монстра. И, в особенности, от его физической близости, от запаха его кожи, волос, пахнущей едва уловимым парфюмом одежды… От него самого всего! Всего за несколько считанных мгновений он перекрыл собою абсолютно всё и не только внешний мир. Его треклятая Бездна поглощала за считанные мгновения, наполняя лёгкие и кровь своим токсичным наркотиком и превращая свою добычу в ничтожное блеющее создание. В полное ничто!
— Что-то не тянешь ты на замученную этим дегенератом жертву. Или действительно ждала все эти дни, что я опущусь до желаемого тобою уровня? О ком ты так самозабвенно мечтала всё это время, кого во мне высматривала и прощупывала?
— В-вы… псих! Больной псих! — только прокричать в полном отчаянье свои обвинения в его глаза у меня не вышло. Горло стянуло паническим спазмом, как только он приблизил ко мне своё лицо именно в упор, заглядывая в мою душу едва не буквально! Практически уже затянув в себя, в свою торжествующую Тьму и ненасытную Бездну.
— Только не говори, будто разочаровалась, так и не дождавшись от меня нужного тебе срыва.
— Я ничего от вас не ждала! Вы… вы просто бредите!
— Да неужели?
Он же меня не касается, по крайней мере, не физически. Тогда откуда это нестерпимое ощущение, словно он меня душит… душит собой? Ещё немного и в прямом смысле этого слова не смогу дышать вообще!
— И никогда до этого тайно не надеялась на большее? На какой-нибудь тёмный подвал, на изощрённые пытки с помощью кожаных девайсов? На чёрные столы, ремни, кляпы и прочие будоражащие воображение атрибуты определённой тематики?
Блядь!.. Ему словно мало было зачитывать свои безумные догадки прямо мне в глаза. Решил добить меня контрольным. Приблизить свои губы к моему уху, чтобы забраться своим звучным баритоном в мою голову, уже касаясь-задевая мою щёку щетинистой скулой.
