Оливия проведет у князя часа два, а может, и три: никто, кроме русских, не умеет растянуть визит на неопределенное время. Потом полчаса на обратную дорогу и…
Теперь она уже должна быть дома. Если только не уехала еще куда-нибудь. Но он не заметил, чтобы от Радленд-Хауса отъезжала карета.
Не то чтобы он за этим следил, хотя занавески на его окне были отдернуты. Но если немного вытянуть шею, можно было увидеть часть улицы и проезжающие по ней экипажи.
Он встал, потянулся, вытянул руки и сделал несколько кругообразных движений головой. Он намеревался перевести еще одну страницу — часы на каминной полке показывали только половину девятого, — но сейчас ему было необходимо немного размяться. Он вышел из-за письменного стола и подошел к окну.
И увидел ее.
На долю секунды они оба замерли.
На лице ее мелькнуло растерянное выражение, будто она подумала: «Может быть, притвориться, что я его не вижу?»
Но Гарри помахал ей рукой.
Она улыбнулась и помахала в ответ. А потом…
Он смотрел на нее в недоумении: она открыла окно.
Конечно, он сделал то же самое.
— Я помню, вы говорили, что не читали эту книгу, — сказала она без всякого предисловия, — но вы хотя бы в нее заглянули?
— Добрый вечер, — произнес он. — Как прошла встреча с князем?
Она нетерпеливо покачала головой:
— Книга, сэр Гарри, я говорю про книгу. Вы прочли хотя бы несколько страниц?
— Боюсь, что нет. А в чем дело?
Она подняла книгу обеими руками:
— Просто бред какой-то.
Он кивнул:
— Я так и предполагал.
— Мать мисс Баттеруорт до смерти заклевали голуби.
Он еле сдержал смешок.
— Знаете, а это могло бы меня заинтересовать.
— Голуби, сэр Гарри! Голуби!
Он улыбнулся, чувствуя себя немного Ромео, разговаривающим с Джульеттой, если исключить враждующие между собой семьи и яд.
— Я бы не возражал, если бы смог прочитать этот эпизод с голубями. Звучит захватывающе.
Она нахмурилась и отвела упавшую ей на глаза прядь волос.
— Об этом сказано в самом начале книги. Если нам повезет и мы доберемся до конца книги, то где-то встретим эпизод, где мисс Баттеруорт заклюют.
— То есть вы прочли книгу?
— Кое-какие отрывки, — призналась она. — Начало четвертой главы и — наклонившись, она быстро пролистала книгу, — страницу сто девяносто третью.
— А вам не пришло в голову читать книгу с начала?
Наступила довольно долгая пауза, а потом она сказала, не скрывая презрения:
— Я вообще не собиралась ее читать.
— Просто она вас захватила, да?
— Нет! Вовсе нет! — Она скрестила на груди руки, отчего книга упала на пол. На секунду она исчезла из виду и появилась снова с книгой в руке. — Меня все так раздражало, что я не могла остановиться.
Он облокотился на подоконник и усмехнулся:
— Звучит интригующе.
— Чепуха, вот что это такое. Если выбирать между мисс Баттеруорт и безумным бароном, я обеими руками за барона.
— Да будет вам. Это же романтическая история. Вы должны быть на стороне леди.
— Она идиотка. — Оливия с необыкновенной скоростью пролистала книгу. — Я не могу пока сказать, безумен ли барон и не убийца ли он, но я надеюсь, что ему все удастся.
— Этого не произойдет, — уверил ее Гарри.
— Почему вы так думаете? — Она провела рукой по волосам, которые растрепал ветер.
Гарри все больше нравилась ситуация.
— Автор книги — женщина, не так ли? — спросил он.
Оливия кивнула:
— Сара Горли. Я никогда не слышала о такой.
— И это рыцарский роман?
Оливия снова кивнула.
Гарри покачал головой:
— Она никогда не убьет свою героиню.
Оливия долго смотрела на Гарри, видимо, переваривая информацию, а потом заглянула в конец книги.
— Не делайте этого, — предупредил он ее, — вы все испортите.
— Я не собираюсь ее читать, — возразила Оливия. — Как можно что-то испортить?
— Поверьте мне. Когда роман пишет мужчина, женщина умирает. А если автор — женщина, все кончается хорошо.
Она молчала, словно была не уверена, следует ли ей оскорбиться, услышав эти выводы. Гарри сдержал улыбку. Ему нравилось, когда она оказывалась сбитой с толку.
— В чем же, позвольте, романтизм, если женщина умирает? — спросила она с подозрением.
Он пожал плечами:
— Я не сказал, что это имеет смысл, просто это правда.
Ему показалось, что она не знает, что на это ответить, но он понял, что ему просто нравится вот так сидеть и наблюдать, с какой ненавистью она смотрит на книгу. Она была восхитительна даже в этом бесформенном голубом пеньюаре. Ее волосы были заплетены в толстую косу.
Ему вдруг пришло в голову, что весь этот обмен репликами был совершенно не по правилам. Он не был представлен ее родителям, и он не мог себе даже вообразить, что они одобрили бы тот факт, что их дочь переговаривается с неженатым мужчиной через окно.
В полной темноте.
Да еще в одном пеньюаре.
Но ситуация была настолько забавной, что он решил — уж если ей наплевать на приличия, то ему и подавно.
Он увидел, что она украдкой пытается добраться до последних страниц книги.
— Не делайте этого, — снова предупредил он ее.
— Я просто хочу убедиться, что вы правы.
— Тогда начните с самого начала, — сказал он главным образом для того, чтобы поддразнить ее.
— Я не хочу читать эту книгу, — простонала она.
— Почему?
— Потому что она мне не понравится, и это будет понапрасну потерянное время.
— Вы же не знаете, понравится она вам или нет, — возразил он.
— Знаю.
— Почему вы не любите читать?
— Поэтому. — Она потрясла книгой. — Это полная ерунда. Если бы вы дали мне газету, я бы ее прочитала от корки до корки. В газетах, которые я читаю каждый день, смысл имеет каждое слово.
Надо признаться, что эти слова произвели на Гарри большое впечатление. Не то чтобы он думал, будто женщины не читают газет. Просто он никогда об этом не задумывался. Его мать никогда не читала газеты, а его сестра если и читала, никогда об этом не упоминала в своих письмах.
— Прочтите роман, — посоветовал он. — Может быть, он вас удивит и развлечет.
