Книга Хозяева джиннов - Ф. Джели Кларк

Он выглядел так же – высокий, закутанный в развевающуюся черную мантию. Даже отсюда она видела гравировки на маске, которые двигались, будто живые. Справа от него была еще одна знакомая фигура, грациозный мужчина в черных шароварах и рубахе из плотной ткани. Самозванец занял место оратора и толпа скандировала: «Аль-Джахиз! Аль-Джахиз! Аль-Джахиз!» Он стоял, сцепив руки за спиной, а его компаньон застыл позади неподвижной статуей. Крики затихли, только когда самозванец поднял руки – которые, только теперь заметила Фатима, покрывали темные кольчужные перчатки. В опустившейся тишине он заговорил:

– Этой ночью вы пришли в поисках чудес.

Раздались ахи, и Фатима понимала почему. В отличие от последнего выступавшего, самозванцу не пришлось кричать. Его слова доносились с идеальной ясностью, словно он стоял рядом с ней. В прошлый раз он этим трюком не пользовался.

– Сегодня вы пришли за великой мудростью. Чтобы я рассказал, что видел, когда странствовал между мирами. Вы пришли, потому что ваши глаза и головы ломит от голода, как ваши животы и животы ваших детей. Вы пришли, потому что в ваших душах живет жажда, они иссохли, как песок под вашими ногами. Вы пришли, потому что в этот век, где так много чудес, – он взмахнул рукой в сторону Каира, – остается пустота, дыра, в которой находитесь вы. Новый мир вас подвел. Они прославляют «современность», но оставляют вас за бортом – словно людей, брошенных в океане без капли питьевой воды.

Он сделал глубокий вдох, будто втягивая в себя жизнь – и его голос взорвался.

– Я вернулся к вам, мои потерянные люди! – прогремел он. – Я вернулся к вам, мои брошенные люди! Я вернулся к вам! Не к могущественным и богатым, не к тем, кто злоупотреблял моим учением, чтобы жить в упадничестве! Которые подняли этот город так высоко, в то время как столько жизней остается на дне! Которые смеют провозглашать век чудес, возведенный на спинах тех, кто строит и работает на их заводах! Которые пожирают выпеченный вами хлеб, пот и труд ваших рук! Пока вы вынуждены жить в нищете и строить, строить и строить, словно желая услышать небеса! Маср[56] сбился с пути, что я проложил! Мы должны выправить его вместе! Даже если это означает сжечь все, что они построили, чтобы мы могли начать заново!

Ответные вопли почти оглушали. Фатима обменялась взглядами с Асимом. Пора. То, что она собиралась сделать, было либо гениальной, либо худшей идеей в истории худших идей. Агент быстро прошептала басмалу[57]. Затем, прежде чем самозванец успел продолжить, она выкрикнула:

– Разве аль-Джахиз убийца?

У Фатимы не было передатчиков речи, вроде тех, которыми пользуются певцы. Не было и красивых трюков, чтобы слова раздавались прямо в ушах. Но у нее был ясный, без дрожи голос. И почти незаметные паузы, от которых ее слова разносились эхом. В сторону Фатимы повернулась каждая голова, а за ними последовал шум голосов. На этот раз она сомневалась, что дело в костюме. Скорее всего, реакция была связана с армией полицейских за ее спиной. Следователь взяла себя в руки и заговорила вновь, продвигаясь вперед – ее эскорт следовал вслед за ней.

– Я спросила, разве аль-Джахиз убийца?

Толпа расступалась перед ней. Люди с детьми начали покидать собрание, скорее всего, опасаясь грядущего конфликта. Но столкновения не произойдет, поскольку Фатима собиралась покончить с самозванцем здесь и сейчас. Ее глаза никогда не покидали фигуру в маске надолго, он отвечал свирепым взглядом с крыши мавзолея.

Они добрались до передних рядов митинга. Собравшихся здесь, в основном юношей с пылкими взглядами, пришлось расталкивать, чтобы пройти. Один из них – с жидкой бороденкой – с вызовом выставил ногу. Фатима пригнулась и небрежно врезалась ему в грудь плечом, заставив юношу попятиться. Восстановив равновесие, он бросился вперед, но наткнулся на Асима, который ответил ему взглядом и дернул усами: «Попробуй». Фатима проигнорировала обмен, сосредоточившись на фигуре вверху.

– Ты не ответил на мой вопрос, – снова выкрикнула она. – Разве аль-Джахиз убийца?

Самозванец сохранял тишину, и она решила, что ей придется снова повторить. Но затем раздался его голос:

– Ты говоришь загадками. Говори прямо, чтобы все могли понять. – Толпа ответила гулом согласия.

– Аль-Джахиз, о котором я читала, был учителем, – отозвалась Фатима. – Мыслителем. Изобретателем. Человеком, выступавшим за свободу. Аллах мне свидетель, я не видела ни одной книги, где его называли убийцей.

– Почему же ты называешь убийцей меня? – спросил самозванец.

«Вот оно, – подумала Фатима. – Он попался».

– На прошлой неделе погибло двадцать человек, их убили, – прокричала она. – Сожгли заживо. Их тела обратились в пепел. Люди видели, как с места преступления сбежал один человек, подобно жалкому вору, трус, пытающийся скрыть свои деяния. Человек в золотой маске.

Поднялись гневные крики. Глаза Фатимы метнулись к полицейским, чьи руки нависли над дубинками. Она бросила выразительный взгляд на Асима, тот повернулся и что-то прошипел своим подчиненным. Его слова передали по строю, и руки расслабились. На вершине мавзолея мужчина поднял закованную в кольчугу ладонь, и толпа затихла. Фатима не позволила паузе пропасть даром.

– Я не зову великого аль-Джахиза убийцей, – сказала она, обращаясь к толпе. – Убийцей я называю этого шарлатана, что решил осуществить этот обман, эту ложь. Человеку, убившему столь многих, нельзя верить. Подобный человек не заслуживает ваших похвал. – Несколько лиц выглядело смущенными. Хорошо. Она резко повернула голову назад к самозванцу. – Я спрашиваю опять – разве аль-Джахиз убийца?

Последовала долгая тишина. Казалось, каждый на пустыре ждал ответа, глаза были устремлены к фигуре наверху. Наконец он ответил:

– У меня много имен для многих людей. Учитель. Мыслитель. Изобретатель. Меня называли и по-другому. Святым. Безумцем. – Он сделал паузу. – А для тех, о ком ты говоришь, кто сгорел в огне, я был возмездием.

Фатима выдохнула. Получилось. Рядом с ней Асим откашлялся и выкрикнул:

– По мне, так похоже на признание.

– Я признаю лишь одно – я сделал то, что нужно было сделать, – ответил мужчина. Он обратил пылающий взор на толпу, ответившую неуверенными взглядами. – Они не говорят вам, кто умер той ночью. Прямо здесь, на той самой земле, по которой я однажды ходил, чужие люди создали насмешку над моим именем. Они не говорят вам, что один из этих людей, прозванный Английским Пашой, созвал вероломную клику других англичан, отравивших мое учение. Они не говорят вам, что эти люди практиковали нечестивое искусство, – они даже осмелились назвать себя Братством аль-Джахиза. Они якшались с идолопоклонниками! Поклонялись ложным богам! – Новые шепотки, Фатима оглянулась и заметила несколько шокированных лиц. Но все же этого было недостаточно. Сомнение все еще наполняло воздух.