Книга Дочь костяных осколков - Андреа Стюарт

Остров архипелага Хвост Обезьяны

За мальчика мужчина предложил мне пять монет. Это был сын друга семьи, и девочка не хотела уплывать с острова без него.

По сравнению с тем, что мужчина заплатил за свою дочь, это были жалкие гроши, но я ведь все равно уже встал на этот путь, так? Какая разница – украду я одну девочку или девочку с мальчиком, меня все равно приговорят к казни. А императорский палач при всем желании не сможет дважды отрубить мне голову. Может, они, конечно, и попытаются, но я пока еще не слышал, чтобы наш император воскресил кого-то из мертвых.

Так я себя обманывал – не хотел признавать, что присутствие детей явно делало Мэфи счастливым, а для меня это почему-то было важно.

Как только я согласился, Мэфи стремглав с меня спустился и принялся вертеться в ногах у детей, всем своим видом умоляя, чтобы его почесали за ушками. В общем, он их очаровал. И думаю, это тоже было важно – мы проведем на лодке несколько дней и хоть один из нас будет ласков с детишками.

Я дал мужчине время попрощаться с дочкой. Они оба едва сдерживали слезы, ведь теперь их ждала очень долгая разлука. Ему придется заявить людям императора о смерти дочери. Но Лазутчики Илит повсюду и, если он попытается уплыть с острова вслед за ней, они сразу догадаются, что к чему. Я не стал их торопить: сам так тосковал по своей семье, что словами не выразить. И я уже давно не задумывался, каково было моим родителям: один сын умер, когда ему было восемь, а второй сбежал много лет назад и теперь на островах расклеивали плакаты с его лицом и обещанием вознаграждения за поимку. Я не писал родителям и вообще не хотел, чтобы кто-то узнал, что они у меня есть. И я старался не думать обо всем этом – это больно, все равно что медленно сдирать бинт с еще не зажившей раны.

Мужчина с девочкой закончили прощаться, и я махнул детям рукой:

– Идем. Главное – не отходите от меня ни на шаг и держите рот на замке.

– А как же конструкция? – спросила девочка.

– Вот! – Я развернулся кругом и поднял указательный палец. – Ты не смогла промолчать.

– Но…

– Если скажешь что-то не то, нас поймают и мне отрубят голову.

Ребята поджали губы и вытаращили глаза, а Мэфи встал на задние лапы и принялся похлопывать их по рукам. Я позволил ему их успокоить, хотя считаю, что защищать детей от реальности глупо. Дети понимают, когда жизни угрожает опасность, это взрослым нравится относиться к ним как к несмышленышам. А я хотел выйти из этой переделки живым.

– Договорились? Вот и хорошо. А теперь идем.

Я шел к пристаням, дети топали у меня за спиной. Конструкция заметила мое приближение и поспешила навстречу. Я никак не среагировал, просто шел прямиком к своей лодке. Мэфи запрыгнул на борт, как только позволило расстояние, а я опустился на колено и стал отвязывать швартовый канат. С неба закапали крупные капли, доски вокруг постепенно покрывались темными пятнами. Я не остановился, даже когда конструкция встала напротив меня.

– До Праздника десятины пять дней, – сказала конструкция. – Ты не имеешь права увозить детей с острова в такое время.

– Все верно, но я – солдат, и у меня приказ переправить этих детей на восток.

– Ты не солдат. – В голосе конструкции зазвучали торжествующие нотки, как будто она весь день ломала голову над тем, что я сказал при нашей первой встрече.

– Я солдат, я выжил после кораблекрушения, но потерял свою униформу и значок.

– Империя выдала бы тебе новую форму и новый значок, – все так же напыщенно сказала конструкция.

– Мне бы их и выдали, если бы у меня было время доложить о случившемся. Но у меня задание, очень важное и очень срочное. Если бы я запросил новую форму и значок, выполнение задания пришлось бы отложить.

Перья на голове конструкции взъерошились, она сузила глаза:

– Что за важное задание?

Я рассмеялся, встал и забросил конец каната на борт. Лодка немного отошла от пристани. Дети у меня за спиной, к счастью, молчали.

– Хочешь меня подловить? Мне запрещено говорить о цели моей миссии. Приказ отдал сам император.

– Сам император?

– Да.

Я посмотрел в глаза конструкции. Посмотрел твердо, ведь я – солдат. В таких случаях главное – поверить в собственную ложь.

– А теперь отойди в сторону, мне пора отчаливать.

– Я не могу позволить контрабандистам свободно заходить в гавань и выходить в море.

– Я – солдат императора.

– Ты не предоставил мне доказательства. Ты можешь быть контрабандистом.

На последней фразе голос конструкции сорвался на визг.

– Но у тебя также нет доказательств того, что я контрабандист. – Я протянул руку за спину и ухватил кого-то из детей за рубашку. – Мне пора, у меня задание.

Я слегка приподнял девочку и помог ей запрыгнуть в лодку. Потом взял мальчика за руку, но он уже понял, что надо делать, и почти без моей помощи прыгнул с пристани на борт.

Конструкция что-то забормотала, вроде как разговаривая сама с собой, и голос ее при этом напоминал вой кипящего чайника.

Ждать, чтобы посмотреть, к какому умозаключению она придет, было бы глупо. Я прыгнул на лодку и начал поднимать паруса. Мэфи, без умолку вереща, вертелся у меня под ногами. Если у меня и остались к этому времени синяки от побоев, боли я не чувствовал. Паруса поднимались легко, канаты покалывали ладони, дождь усилился и серой полупрозрачной завесой отделил нас от всего остального мира.

Пока мы направлялись к выходу из гавани, я открыл люк и сказал детишкам:

– Спускайтесь, там темно и немного сыро, но вы уж потерпите. Как только мы выйдем в открытое море и окажемся подальше от других лодок, я сразу вас выпущу.

Думаю, детей впечатлило то, как я обвел вокруг пальца конструкцию, поэтому они послушно спустились в трюм и не стали хныкать, когда я закрыл люк. Мэфи бегал с носа на корму и обратно и пытался кусать дождь, а я смеялся, наблюдая за его проделками. Ну еще бы, ведь это был первый влажный сезон в его жизни. Интересно, когда через семь лет сухой сезон вернется, Мэфи его узнает?