— Мы думали, что ты тоже погибла, но твоего тела не нашли. К счастью, — добавил Ральф, и тут Галатея заметила повязку на его глазу.
— Что это? Ты ранен? — спросила она.
— А, это? — герцог, почему-то смутился, будто вопрос касался чего-то очень личного и неприятного. Но, конечно-же, он его ожидал, — Немного задело осколками стекла. Как видишь, теперь я пират, — он попытался улыбнуться, но получилось как-то криво.
— Мне жаль, — только и сказала Галатея. А что она еще могла сказать? Не так-то просто смириться с потерей глаза.
Ральф кивнул, но промолчал.
— Мне кажется, тебе идет, — заявила Нулара, полная оптимизма — Сделаем тебе кожаную со стразами и будешь самым стильным. Так что веселей!
— Спасибо, волчонок, но от страз я, пожалуй, откажусь, — герцог с теплотой посмотрел на девушку.
— Волчонок? — переспросила Галатея, подозрительно прищурившись.
Ральф покраснел, а Нулара захихикала и смущенно уткнулась носом в колени принцессы. Затем герцог кашлянул и попытался сменить тему разговора.
— Вы уж простите, но что ЭТОТ тут делает? — под «этим» он, очевидно, имел в виду Сэрраса.
— Фу, как грубо, — заметил Флеймфанг, все это время стоявший чуть поодаль, — Вам еще мне экзамен сдавать, молодой человек.
— Всего-то не дает мне умереть, — ответила Галатея, не желая тратить время на объяснения, — А теперь разойдитесь, мне нужно к королю. Но сперва помыться.
Она попыталась встать, но отравление не могло пройти бесследно. Голова закружилась, и, если бы не вовремя подставленная рука Сэрраса, принцесса, скорей всего, не удержалась бы на ногах. Галатея улыбнулась ему, и, хотя эта улыбка была слабой и почти незаметной, Ральф тут же понял, что между этими двумя есть нечто такое, чего он не был готов принять.
— Что ж, мы с Нуларой тогда пойдем. Не будем вам мешать. После аудиенции с королем, надеюсь, все, наконец, наладится, — сказал он и потащил не желавшую уходить девушку за собой. На пороге он, однако, задержался и, не оборачиваясь, добавил лично для Сэрраса, — Надеюсь, ты этого заслуживаешь.
Конечно, Флеймфанг понял, что тот имел в виду, но ему было плевать на его мнение, да и вообще на мнение кого-либо, поэтому он лишь молча закрыл за ними дверь.
Доведя Галатею до ванной комнаты, мужчина собирался вернуться на кровать, но принцесса схватила его за рукав.
— Ты ведь тоже хотел помыться, — сказала она, глядя прямо ему в глаза.
Сэррас не заставил ее долго себя уговаривать. Он остался наблюдать, как принцесса снимает одежду, плавными движениями избавляясь также от нижнего белья. На бедре, однако, у нее остались бинты, прикрывавшую рану. Их она трогать не стала. Наконец, будучи абсолютно голой, Галатея включила воду и снова посмотрела на него, удовлетворившись его взглядом, скользившим по ее телу. С нарастающим возбуждением, алого цвета в его глазах становилось все больше, словно в нем просыпалось нечто звериное. Именно этот дикий взгляд и нравился принцессе. Он будто говорил ей, что она настолько прекрасна, что от ее вида можно временно забыть обо всем человеческом.
Девушка подошла к нему и стала самостоятельно расстегивать пуговицы его колета. Она намеренно делала это медленно, заставляя Сэрраса едва ли не дрожать от нетерпения. Однако, как и у любого зверя, терпение имеет свойство заканчиваться. Он поднял ее подбородок и поцеловал, а когда девушка попыталась отстраниться, крепко прижал к себе. Оставшуюся одежду ему пришлось снимать по пути к ванной, которая постепенно наполнялась водой. Весь путь Сэррас не отрывался от губ Галатеи. Принцесса знала, что, если он захочет, то никакой протест не остановит его, поэтому она, смирившись, позволила ему руководить процессом.
На них полилась теплая вода. Руки заскользили по влажной коже. Сэррас развернул принцессу к себе спиной и принялся сжимать грудь, а другой рукой постепенно спускаться ниже. Убедившись, что там мокро не только из-за воды, он провел пальцами по набухшим складкам кожи, при этом девушка инстинктивно прижималась ягодицами к пульсирующей плоти.
— Чего ты хочешь? — вдруг прошептал мужчина, добившись полного послушания Галатеи.
Вместо ответа принцесса расставила ноги пошире, чтобы дать ему доступ, но этого оказалось недостаточно.
— Что это значит? Скажи, — не унимался Сэррас.
— Пожалуйста… — дрожащим, едва слышным голосом, взмолилась она.
— Кажется, я понял, чего хочет принцесса, — усмехнулся мужчина и снова довольно грубо развернул ее лицом к себе. Затем он опустился вниз и запрокинул ногу Галатеи себе на плечо. Девушка сперва растерялась, к тому же, едва не потеряла равновесие, но, когда кончик его языка коснулся ее нижних губ, по всему телу пошли мурашки, спина выгнулась от наслаждения, а пальцы вцепились в волосы на голове мужчины. Лишь благодаря шуму воды ее постанывания не казались столь громкими. Сэррас и сам, очевидно, получал немалое удовольствие от этого процесса. Но тут, когда Галатея была уже близка к финалу, он вдруг прервался, за что был награжден недовольным взглядом принцессы. Однако, вскоре стало ясно, что мужчина уже сам просто не мог терпеть.
Он уже был готов использовать свою немаловажную часть тела по назначению, когда дверь вдруг сотряслась от чьего-то настойчивого стука. Сэррас и Галатея замерли, прислушавшись.
— Какого черта? Кому шею скрутить? Это ванная вообще-то, — процедил сквозь зубы мужчина, — Плевать, пусть слушают, — он хотел продолжить начатое, но принцесса его остановила.
— Нет! Вдруг что-то случилось.
Она выскочила из ванны и принялась ускоренно обматываться полотенцем. Сэррас же не стал утруждаться и открыл дверь, в чем мать родила. Он явно был готов наказать непрошенного гостя.
На пороге оказались все те же Ральф и Нулара. При виде обнаженного профессора, девушка вскрикнула и поспешила прикрыть глаза руками. Герцог же с достоинством выдержал сие зрелище. Стараясь не смотреть единственным глазом ниже пояса, он откашлялся.
— Простите, что прерываем, но господин Мумдалл просил передать печальное известие. Король Аттикус скончался от болезни. В связи с этим аудиенция должна быть перенесена до момента коронации его наследника.
— Что? Но мы не можем ждать! — запаниковала Галатея, почти забыв, в каком виде она предстала перед друзьями.
— Хм, возможно, это даже к лучшему, — задумался Сэррас.
— Боги! Да прикройся ты уже, наконец! — вскипела принцесса и сунула ему в руки другое полотенце.
Глава 37
Прошли сутки, прежде чем Галатее удалось увидеть Мумдалла. Тот почти все время просидел у постели короля, как и некоторые другие его родственники, включая кузенов, их жен и детей. Лишь через день покойного монарха уложили в покрытый золотом гроб и вынесли к воротам дворца, чтобы народ мог проститься со своим правителем.
Галатея и Сэррас были почетными гостями на похоронах. Принцесса была одета в черное платье, обтягивающее ее фигуру до колен, в то время, как ее спутник, который и так всегда носил черное, остался в простой черной рубашке и брюках из легкого материала — день выдался мучительно жарким. Они стояли в шеренге из нескольких сотен человек: дворцовой свиты, советников короля, графов и графинь. Родственники же покойного находились почти вплотную возле гроба и слушали речь Мумдалла — его единственного сына и наследника. Как было принято на таких мероприятиях, он говорил об умершем лишь хорошее. Его слова звучали искренне, однако, нетрудно было заметить, что уже не принц, но и не король еще, не хотел говорить вообще что-либо, поэтому, когда настала минута скорби, мужчина наконец смог, опустив могучие плечи, полностью в нее погрузиться.
