Я уже собрался было пойти за едой, как перед глазами сам собой всплыл момент убийства начальника охраны принцессы. Уже стемнело, и разобрать где его труп так сразу не получается. Я повернулся к Лизе. Девушка проверяла карманы телохранителей.
— Проверь однорукого телохранителя княжны. Его убили сразу. Если при нем было оружие, оно наверняка все еще заряжено.
— Без тебя разберусь, — девушка поднялась на ноги и осмотрелась. — Ты сказал, у них были кинжалы? Когда пришли, ты их тут видел?
— Нет. Они белые. Я бы их сразу заметил.
Ничего не говоря, девушка достала из кармана пистолет и сделала контрольный выстрел охраннику в голову.
— Возьми еды побольше. Мы уходим прямо сейчас, — Лиза ткнула ногой в грудь трупа. — Видишь? Дыра в груди. Он умер не от падения. Кто-то приходил сюда до нас. Добил вот этого уродца и забрал те клинки.
Возник вопрос, зачем тогда стрелять в голову трупу, но, думаю, девица не станет мне отвечать. Уж больно занята сбором оружия и цацек с тел охранников.
Собрав всё необходимое в свой рюкзак, набил едой и водой один ранец, взятый в соседнем сувенирном магазине. Когда закончил сборы, вагон уже полностью погрузился во тьму. Холодную, непроглядную тьму, в которой слышался знакомый Шепот. Твари, обитающие по ту сторону грани, отделяющей жизнь от смерти, учуяли место гибели нескольких сотен людей.
Несколько минут я молча сидел и слушал, что же в этот раз пытается сказать Шепот. Голоса… им ничего не нужно. Они могут только рассказывать свои секреты. Односторонняя связь с единственным слушателем. Мне всё больше кажется, что для них такая передача своих знаний — это единственный способ обрести посмертие.
— Так вам надо отдать что-то, дабы уйти на вечный покой?! — на заданный в пустоту вопрос Шепот усилился. — Понимаю. Вы можете проявиться только в подходящей среде. Вам для разговора нужно… что-то, остающееся после смерти живых.
Удивительно, черт возьми! Я, кажется, начинаю понимать. Шепот — это не голоса, а форма временной жизни для душ, ушедших за грань. Когда кто-то умирает, его разум распадается, образуя облако свободного ментата. А голоса из Шепота поднимаются со дна астрала, подключаются к облаку ментата и начинают рассказывать свои секреты. Иногда это советы или даже личное фи. Голоса могут только говорить, а Слышащий… да, они называют меня так. Так вот, я могу только слушать и сам выбирать что делать. И если что-то делаю, ментат облака тратится на это самое дело.
А что мы тут в вагоне имеем?! Двести или даже триста недавно убитых людей. Их ментал так и не покинул помещения.
Достав из-под гипса куски сломанного кинжала, я начал чертить ими незнакомый мне рисунок. Сотни голосов слились в единую беззвучную молитву, прося сделать именно так и никак иначе. Под лезвием заскрежетал хеленит, сминаясь, словно податливая глина. Я начал слышать сквозь Шепот чье-то нарастающее сердцебиение во тьме. Кто-то могущественный сквозь грань наблюдает за тем, что я делаю. Ровная линия водоворота с идеально ровным кругом внутри. Знаки «щепотки»… странный, не свойственный Древним ровный знак. Один, второй, третий. Они как башни, собирающие свободный ментат. Его энергия сгущается вокруг рисунка.
Хтоническое извивающееся во тьме изображение кажется живым, но незавершенным. Интуитивное знание шепчет, что ему не хватает какого-то сердца. Надкусив кожу на пальце, рисую своей кровью узоры на лезвии ножа и рукояти. Кровь бесследно впитывается в костяное основание, и теперь я чувствую оружие как часть собственного тела.
«Мы просим… мы просим… мы просим…» — кричат голоса в голове.
Я остановился, уловив тот самый беспристрастный взгляд из-за грани. Голоса — это форма жизни, которая хочет, чтобы ее «проявили» в физическом мире, хоть как-то. Рисунками, магией или чем-то ещё. Если положу сейчас свое сломанное оружие в центр круга рисунка, оно впитает в себя ментат двух сотен недавно погибших людей. Мужчин и женщин, детей и взрослых. Всех тех, кто погиб при взрыве и падении вагона. Само мое согласие — это определенный психологией барьер. Если преодолею его, докажу, что достоин куда более глубоких тайн Древней магии.
«Следов не останется» — всплыли в памяти слова Аномализы.
Встав с места, я обернулся и заглянул во тьму. Меня долго не было, но и таинственная девушка никак за это время себя не проявила. Может, ушла, а может…
— Выходи. Я, может, и нулевка, но не дурак. Знаю, что ты всё это время подсматривала.
Кем бы ни была Аномализа, она бы не стала оставлять без присмотра незнакомца, который мог найти в вагоне оружие.
От стены справа отделился кусок клубящейся тьмы, принявший форму тела девушки.
— Кхан, возьми ты тут припрятанное оружие, и я бы без зазрений совести пристрелила тебя.
Она затихла. Это её взгляд я чувствовал из-за грани!
— Ты же ведьма, так?! Не знаю, как это называется в Тальзеуре, но ты знакома с магией Древних. Там, за гранью, я почувствовал чье-то… любопытство. Сначала безэмоциональное, но как только до тебя стала доходить суть дела, ты проявила живейший интерес и это вывело меня из транса.
Девушка сняла маскировку тьмой и подошла поближе, направив на меня пистолет.
— Из транса? — Лиза указала стволом на незаконченный рисунок. — Тут погибли не просто люди… а Эмма Эвенгард… моя близкая подруга! Мой единственный на всю Империю двойник. А вместе с ней, вся команда охраны и моя вера в людей.
Несколько мгновений спустя Аномализа выстрелила мне в грудь… Я пошатнулся. Тело перестало слушаться, и я начал заваливаться назад. Сердце? Да, она специально целилась в сердце. Один точный смертельный выстрел.
— Ты топчешься на душах тех, кто служил Империи до последнего вздоха! — девушку затрясло от рвущихся наружу чувств. — И ради чего? Ради пары костяшек?!
Да она совсем с катушек слетела! Какие, к демонам, души?! Ментат — это остатки разума.
Пока я, не веря в произошедшее, падал на пол, Аномализа — или лучше сказать княжна Анастасия Романова — выстрелила еще раз. Как я мог забыть про её фирменный ход.
Контрольный выстрел в голову.
* * *
Наскоро придуманная легенда Анастасии с самого начала трещала по швам. Исследователь? Здесь, на краю континента?! Бред! До южной границы Российской Империи отсюда идти две тысячи километров. Это десять диких регионов, в ближайшей половине из которых даже стабильные кластеры не отмечены. Побережье — это земли архата чейзов. Потом идет восьмисоткилометровый Пояс Пожирателей — кластеры и целые регионы, где бродят мигрирующие орды Зараженных. Нет ни одного стабильного кластера, где могли бы остановиться команды исследователей или караванщиков. Причем Пояс Пожирателей получил такое прозвище не из-за орд Зараженных, а из-за Элиты — тварей, чья мутация перевалила за пятую, а то и десятую ступень трансформации. Это существа, отбросившие свою изначальную природу. Одна Элита может быть похожа на тираннозавра, а другая парить над землей. Третья гипнотизировать, четвертая поджигать сам воздух, а пятая делать всё это в одиночку. Про Пояс Пожирателей в Империи говорят так: «Там даже танки не помогут». И это правда! По большому счету Континент принадлежит не людям, а ордам Зараженных.
