— Мура! — она не дошла до меня шагов пять и теперь пристально глядела в глаза, даже не думая сбегать, — нам надо поговорить!
— Неправильное начало, — бросила девушка и попыталась меня обойти, но я схватил ее за плечи, останавливая.
— Прости меня, я был неправ, — тут же исправился, наслаждаясь ее присутствием, ее голосом и даже ее запахом.
— В чем? — голос бесцветный настолько, что мороз пробрал по коже, а смысл слов так и не достиг разума.
— Что? — вырвалось как-то само собой в недоумении.
— За что конкретно ты просишь прощения? — уточнила Мура, уже не пытаясь уйти, но и не улыбаясь. В ее глазах мелькали обида и злость, сводя меня с ума.
— За то, что обвинил, что ты спишь с Владом, — пояснил я максимально быстро, — уже видел, что он «голубых кровей».
Я замолчал, а взгляд Муры потяжелел.
— Это все? — по голосу уже понял, что что-то не то сказал.
— Вроде, — протянул, не понимая, что еще от меня хотят. Все эти разговоры «угадай, что на уме у девушки» мне никогда не нравились.
— Хорошо, Чип. То есть, к танцам претензий уже нет?
— Нет, ты же с Владом, — у меня было чувство, что объясняю очевидные вещи. Под ее раздраженным взглядом оно переросло в ощущение, что я сам себе рою яму с намерением в ней же и закопаться.
— А если в следующий раз я буду танцевать с Максом? — иронично подняла она бровь, — или с Андреем? Или с Михаилом?
— Нет! — вырвалось из меня непроизвольно, — это еще кто такие?
— А разве есть принципиальная разница? — Мура сбросила мои руки и отступила на шаг, — то есть с Владом ты разрешаешь, а с остальными нет?
— Мура, пойми…
— Нет, Чип, я не понимаю. И больше тебе скажу — я и не хочу понимать. Ты мне настолько не доверяешь? Почему ты думаешь, что я лягу под каждого?! Почему ты считаешь, что вправе что-то мне запретить?!! — голос девушки стал выше на полтона, а дыхание участилось.
Мне стало холодно. Затем очень жарко. А после, не иначе как в приступе внезапного идиотизма, вновь позволил просочиться раздражению в слова.
— Я тебе доверяю и так не считаю, просто… ведь твои танцоры могут думать и по-другому…и вообще, почему ты не можешь пойти на небольшие уступки? В конце концов, ради меня, ради наших отношений, можно и не делать определенных вещей… — я еще не договорил, а уже понял по лицу Муры, что это в корне неверное направление. Попытка примирения разваливалась, как карточный домик.
— На какие именно уступки? — теперь явственно слышал горечь и разочарование, — перестать заниматься любимым делом? Танцевать только с угодными тебе партнерами? Только одобренные тобой танцы? А что дальше, Чип? Ты проинспектируешь мою одежду? Будешь фильтровать моих друзей? Что дальше?
Я молчал, не зная, что сказать. С каждым словом Муры я все больше понимал, что надо рассказать ей о бывшей девушке, объяснить ей свою неуместную ревность. Но не знал, как начать. Она была полностью права — я не должен был, да и не хотел, ее ограничивать. Пора было разобраться в себе и прекратить сравнивать ее с Леной.
Но Мура расценила мое молчание совершенно иначе и разочарованно хмыкнув, пошла к двери.
— Постой, — я схватил ее за руку и притянул к себе, — я тебя никуда не отпущу!
— Нет, Чип. Это тупиковый разговор. Прости, но такой контроль в отношениях, для меня недопустим. Я так не смогу. Так что нет смысла даже начинать, — она попыталась вырваться, с силой дернувшись, но…
Я схватил ее вторую руку и прижал девушку спиной к стене дома, зафиксировав ее руки над головой. Нежно поцеловал в шею. Пробежался дорожкой невесомых поцелуев за ухом и ниже в надежде привлечь реакции тела на свою сторону. Провел свободной рукой вдоль позвоночника, огладив хрупкие лопатки…
— Девочка моя… я все понял и был неправ. Я не хочу тебя контролировать. Просто в прошлом…
И тут отчетливо осознал, как Мура закаменела. Пришло ощущение, что воздух вокруг мгновенно замерз и покрылся ледяной коркой. Казалось, один громкий звук и все осыплется колкой крошкой к нашим ногам. Руки девушки, зажатые в моей ладони, мгновенно стали холодными и безжизненными.
Я медленно отодвинулся и заглянул в ее глаза. И чуть не отпрянул — в них был коктейль из арктического холода, отвращения, страха и чего-то еще.
— Мура, — сипло позвал я, еще не понимая, что случилось, но ощущение чего-то непоправимого уже клещами сдавило грудь.
— Отпусти меня, — голос будто не живой, а мне тут же сковало легкие, мешая нормально дышать.
Я поежился и отпустил ее руки, отступая на шаг, едва сдерживаясь, чтобы не прижать к себе, защищая от всего и вся. Но весь вид девушки говорил о том, что сейчас прикосновений она не потерпит.
Так и есть, она нервно обняла себя за плечи, еще больше увеличивая расстояние между нами.
— Я что-то сделал не так? — спросил с отчаянием, не узнавая Муру. Да что, вашу мать, происходит?!!
— Да. Ты все сделал не так, — от ее голоса у меня поползли мурашки по спине. Я растерянно стоял, не зная, что сделать, чтобы не стало еще хуже. Хотя куда уж хуже?
— Это прозвучит банально, но дело не в тебе, — мне стало чуть легче, но ненамного. — Извини, разговора сейчас не получится.
Она, так и не посмотрев на меня, медленно открыла дверь и зашла в подъезд.
Глава 24
Мура
Я медленно брела домой, не замечая стекающих по щекам слез. Темнота скрывала мое лицо от редких прохожих, избавляя от любопытных и жалостливых взглядов. Хоть какое-то облегчение.
Чипу сказала абсолютную правду — он действительно был не при чем. Но когда я почувствовала себя прижатой к стене, с вздернутыми вверх руками, когда услышала эти слова, отозвавшиеся тошнотворным чувством страха внутри…
Девочка моя…
В этот момент меня не стало. Вместо меня там стояла маленькая напуганная школьница, которой не повезло угодить в лапы маньяка-педофила. На какой-то миг я даже увидела вместо желанного лица бездонные жестокие глаза, с клубящейся в ней чернотой.
Я вся передернулась, вспомнив накатившее ощущение беспомощности, ужаса и отвращения. Тело до сих пор колотила мелкая противная дрожь, а руки были ледяными. Не помогли ни годы тренировок, ни время, ни то, что я оборотень. Обо всем этом в ту минуту даже и не вспомнила. А в голове настойчиво крутились навязчивые вопросы: «Неужели я настолько не доверяю Чипу? Неужели подспудно жду от него жестокости?».
Вспомнила выражение отчаяния и растерянности на лице парня и стало совсем тошно.
Перед дверью в квартиру несколько раз вдохнула и выдохнула, приходя в себя. Нельзя, чтобы Ар видел меня такой. Брат сразу поймет, что что-то случилось. И тогда, боюсь, я не успею ему объяснить, что Чип вовсе не виноват. Да и не поверит он.
