Книга Мистер и Миссис Фейк - Алена Нефедова

– Когда увидела впервые твой шрам, подумала, что надо бы руки по локоть отхватить тому, у кого совести хватило испортить такое лицо, – пробормотала распластанная по мне Кэтрин, лизнув упомянутое «украшение» с оттягом, от начала до конца. Точно так, как облизывала мой член той самой первой ночью. И он, то есть член, возмущенно и ревниво задергался, зажатый между нами. Типа «чё за дела, меня, меня приласкай!»

Чуть не ляпнул, что происхождение гадства на моем лице – вроде общедоступная инфа. Но язык прикусил. Не хер звездиться. Тоже мне, знаменитость мирового масштаба.

Я затащил Кэти на себя, как только вернулись в комнату и завалились обратно в постель. Сказочное везение, скажете вы? Нет, качественно проделанная мужская работа, отбивающая у твоей женщины всякое желание бузить, огрызаться и указывать на дверь.

Причем, я имею в виду не только трах. Любой дурак может хорошенько трахнуть… Ладно, не любой. И не хорошенько. Но так себе, на троечку, со мной и рядом не стоял. И, кстати, неплохо бы повторить… Так, я о чем там? А! О том, что не членом единым завоевывают женщину. Поднять без единого слова задницу с постели, невзирая на то что больше всего в ней и хочешь оставаться, и поработать головой, ну или в нашем случае напрячь это сделать других… Короче, я красавчик.

– Где ты умудрился им обзавестись? – мурлыкнула моя чудо-кошка, подобравшись опасно близко к моему уху. Лизнет там, как она это умеет, и понеслась.

– Да прямо здесь.

– Ревнивая фанатка ?

– Фанаток у нас тогда не было и в помине. – О табунах кисок, жаждущих просто прокатиться на горячем вольном жеребце, что паслись тогда у нас, умолчу. – Зато были поганые соседи. Это, – я указал на шрам, – типа послание моим братьям, чтобы не борзели и не смели отказывать одним мудакам, что хотели превратить наш гараж в криминальный притон.

– Криминальный? Да вроде район довольно тихий, – недоуменно нахмурилась Кэти.

– Это сейчас он стал почти тихим. А еще несколько месяцев назад тут, как стемнеет, люди на улицу боялись нос высунуть. – Я не удержался и аккуратно пополз пальцами в сладкую ложбинку между аппетитными нижними полушариями, от которых руки никак не могли оторваться. Но стоило Кэти слегка шевельнуться, как будто она не желала этого движения, и я тут же остановился. Нах мне портить такой момент?

– И что же произошло? Это вы разогнали тех темных личностей? – приподняла в неверии одну бровь Кэти.

Эх, котенок. Хотелось бы мне сказать «да», заработав тем самым лишние очки, но я привык всегда говорить правду, если не удается просто помолчать.

– Не поверишь, но это сделал Ронни, – усмехнулся я, видя ее ошарашенное лицо.

– Вот этот… даже не знаю, как его назвать… временами нелепый в своем эпатаже человек?

– Кэти-Кэти, за этой маской вечного клоуна прячутся титановые яйца и мозги, достойные Нобелевской премии. – Ронни, будешь должен. Чтобы я по своей воле отвешивал такие комплименты мужику?

– Да я уже кое-что поняла о нем. Но ты говоришь, что Ронни прогнал целую банду с района? Как ему это удалось?

– С помощью масс-медиа. Он умудрился мгновенно раскрутить наше шоу, сделав его мегапопулярным на всю страну. А где известность, там постоянно толпится много вездесущих журналистов с камерами, туда невольно обращается взгляд полиции, и слишком неудобно заниматься темными делами. Ну и, понятное дело, нас десять человек только братьев. А тут еще добавилась на удивление хорошо организованная съемочная группа. И мы горой стоим друг за друга.

– Ты даже не представляешь, как тебе повезло, – покачала головой Кэти. – Большая семья… Дружная… И пофиг, что вы не родные по крови. По вам видно, что ваше родство крепче, чем в иных типа нормальных семьях. Я так хотела, чтобы у меня было много братьев и сестер. Но…

– Родители не хотели?

– Как выяснилось намного позже, не «не хотели», а не могли. Мама не могла. Но я этого не понимала. Пока ее не стало. Ее не стало, и я осталась совсем одна, хотя отец жив. До сих пор. Наверное.

– Эм-м-м, прости, если лезу не в свое дело, но вы что, не общаетесь? Вообще? Даже на День Благодарения или Рождество? Или там Пасху? Совсем? И не перезваниваетесь?

Ма Линда приехала бы лично и оттрепала каждого за чуб, если бы не получала ежедневный отчет от дежурного по гаражу. Причем в подробностях и деталях. Для нас это дежурство было святой обязанностью, от которой никому и в голову не пришло бы отказаться или даже проявить недовольство, ляпнув нечто про то, что мы так-то взрослые здоровые лбы. Все понимали, что это не контроль на пустом месте, а настоящая забота ма Линды о нас, навсегда остающихся для нее равно любимыми балбесами, и наша о ней и ее огромном, уместившем всех нас, но очень хрупком сердце. Сердце, которое всех нас, выброшенных и обозлившихся за это на весь мир зверят, обогрело и угомонило. Ма, люблю тебя.

– Очень сложно общаться с тем, для кого ты практически перестала существовать. Кого-то горе, может, и объединяет, роднит еще больше, но это оказался не наш случай.

Голос Кэти был тихим и монотонным. И оттого, возможно, незамысловатая история молодой девчонки, оставшейся одной, пробирала меня до самых печенок.

– Мама умерла, когда мне было девятнадцать, – бормотала она в изгиб моей шеи и я лежал не шелохнувшись, боясь даже поморщиться от той внезапной боли за грудиной, что расползалась там не пойми почему. – Ни с того ни с сего. Просто легла спать как обычно, а утром не проснулась. Сказали, остановилось сердце. Какой-то порок, о котором она никогда нам не говорила. Я тогда вся была в любви и розовых соплях. – К боли добавилось еще и жгучая едкость, как кто кислоты чуток плеснул. А чего ты хотел? Узнать, что она всегда и со всеми как со мной в первый раз? Одна ночь, попользовалась, что высморкалась, и дальше пошла. Что никогда и ни к кому у нее ничего… Нереально, но да, хотел. Клал я на реальность. – А мамина смерть… Она очень многое изменила в моей жизни. Как-то сразу. Вдруг. У меня тогда был парень. И я как раз собиралась сказать маме, что я беременна и что мы наверняка поженимся, как только он узнает о том, что у нас будет малыш. – Вот тут рваного вдоха я не сдержал. Ребенок… ну это… многовато для меня сейчас, да? Или нет? И чего вообще об этом… – Маме так и не сказала. А он… узнав о беременности, просто исчез с горизонта. Пропал, будто его и не было. – В башке загудело от всколыхнувшегося гнева. Гондон вшивый! Ничего я не презираю в людях больше, чем когда они детей своих бросают. Особенно мужики. Ты, сука, или на женщину без защиты не лезь, или если уж вышло, то впрягайся. Это с женщиной отношения можно начать, можно закончить, можно характерами не сойтись. А ребенок твой навсегда. – На маминых похоронах я подхватила какой-то грипп или вирус. Очень тяжело переболела, беременность сорвалась, а грипп кроме всего прочего дал осложнение на сердце. Как оказалось, это у меня наследственное.