Книга Эликсир бессмертия - Нина Пушкова

Новую квартиру Францев купил быстро, почти не торгуясь. Она находилась на Зоологической улице в новом доме из розового кирпича. В советское время такие дома строили для работников ЦК и Совмина. «Мечта партработника!» — шутили тогда начинающие бюрократы, рассчитывая дослужиться до квартиры в таком доме.

Сделка прошла чисто. За подлинностью документов ревниво следила и все проверяла риелтор — 40-летняя грузинка, которая, как уверяла Ника, влюбилась во Францева с первого взгляда.

— Пап, она сразу млеет, как ты появляешься. Седеющий брюнет с чёрными, как угли, глазами! Мечта грузинской женщины!

Ника тогда впервые взглянула на отца как бы со стороны: импозантный, подтянутый, высокий. Деловой костюм только подчёркивал его спортивную фигуру. Среди своих ровесников, изрядно полысевших, со вторым подбородком и животом, наплывающим на ремень, её отец выглядел очень молодо — словно из другого поколения. Иногда, когда они заходили вместе пообедать или поужинать в ресторан, их принимали за пару. Это иногда смущало, а иногда забавляло Нику.

Переезд проходил в несколько этапов. Сначала были перевезены те немногие вещи, которые они решили забрать со старой квартиры, затем подошёл оставшийся груз из Японии и, наконец, начала поступать импортная мебель, которую Францев выбрал вместе с Никой в одном из наводнивших Москву новых мебельных салонов.

Ника активно включилась в создание семейного очага на новом месте. Отец отдал ей старую «пятёрку», которая стояла на приколе в гараже ещё со времён социализма, и Ника с удовольствием осваивала водительское искусство, гоняя по Москве с одной квартиры на другую, успевая то проводить, то встретить бригады грузчиков.

Однако, как оказалось, за их переездом внимательно следили.

Всесильный заместитель Вересовского всё же устроил обнищавшего Карена на работу в Мото-ВАЗе, хотя и не в головной офис. Но это дало ему возможность быстро разузнать всё самое важное об интересующей его блондинке. Его новый друг из охраны особняка — сам армянин — охотно обсуждал красивую девушку, хотя не уставал повторять: «Хороша Маша, да не наша! Карен-джан, давай я тебе сам хорошую девушку найду — армянку». Карен для видимости смущался и отшучивался, но затем опять возвращался к разговору о девушке. Так он узнал о переезде Францева и даже выяснил новый адрес, на который отправляли за ним служебный автомобиль.

Карен уже знал расписание, по которому жил советник Вересовского. Наблюдал он и за его дочерью, водившей старую «пятёрку». И в его голове созрел безупречный план по возврату столь нужных ему бриллиантов. Он надеялся, что они спрятаны где-то в Москве. Через своих знакомых, занимающихся скупкой и продажей драгоценностей в столице, Карен выяснил: на этом «поле» ни один из якутских алмазов не появлялся. Значит, надо только поймать удобный момент, дождаться, когда блондинка будет одна, ну а дальше… Пора было действовать, тем более что Карену надо было срочно отдавать старый долг. А те, кто ждал возврата денег, шутить не любили.

В то утро Францев, как обычно, отправился в офис. Через минут пять после того, как за отцом закрылась входная дверь, в его новой квартире раздался звонок. «Забыл, наверное, что-то!» — решила Ника и, не заглядывая в глазок, открыла дверь. Но увидела не отца, а двух грузчиков в синих комбинезонах. Первый сказал уверенным голосом: «Принимайте товар, хозяйка! Ковролин привезли». А второй уже изготовился занести в квартиру прислонённый к стене объёмный, длинный рулон.

— Ковролин? Какой ковролин? Вы, наверное, ошиблись квартирой, — растерянно сказала Ника. — У нас везде паркет.

В этот момент она натолкнулась на напряжённый взгляд вошедшего — и сразу всё поняла.

«Что, опять? — пронеслось в её голове. — Нет уж, гады!» И её рука нащупала стоявший на консоли старый бронзовый подсвечник.

В этот момент за спинами вошедших открылась дверь лифта и на лестничную площадку вышел вернувшийся за чем-то Францев.

— Ника, кто это? — окликнул он дочь. — Мы ковры не заказывали.

— Кто-кто? Конь в пальто… — ответил, развернувшись к Францеву, второй грузчик, у которого в руке вдруг оказался компактный «макаров».

Францев замер. И тут первый «грузчик» совершил ошибку: он инстинктивно оглянулся, чтобы увидеть, что происходит на лестничной клетке. И в этот момент получил оглушительный удар сбоку по голове подсвечником, после чего беззвучно осел у дверного косяка. Ника держала его как булаву, на его массивном основании появились следы крови, а у её ног лежал бездыханный «грузчик».

— С…а, бл…! Убью! — вскрикнул второй, с «макаровым», тут же развернувшись лицом к Нике.

На другой удар подсвечником у неё не хватило бы времени. И Францев, оторопев, увидел, как Ника моментально, коброй скользнула вперёд, согнутыми пальцами правой руки нанесла жёсткий удар прямо в «адамово яблоко» вооружённого бандита. Тот, выпустив пистолет, схватился за горло и грузно рухнул, как подрубленный ствол.

Францев даже не сразу нашёл слова.

— Ну ты даёшь, богиня победы! — наконец выдохнул он. — Это как у тебя вышло?!

Ника, немного растерянная, побледневшая, стояла над двумя мужскими телами.

— Даже не знаю, само как-то получилось.

Закрыв за собой дверь, Францев набрал номер телефона старого друга.

— Коль?! Пришли мне быстро своих ребят. Да, да — на новый адрес… Да, случилось. У меня тут на полу двое лежат. Кому-то, видно, очень хочется до нас добраться…

Когда через полчаса едва пришедших в себя грузчиков увезли сотрудники охранной фирмы, Францев усадил перед собой Нику.

— Ника, нам надо поговорить. — Голос у Францева был тихий, но Ника почувствовала, что в нём появилась незнакомая жёсткая нотка. — Ника. Ты должна осознать, что обстоятельства твоей жизни изменились. То, что с тобой произошло, я имею в виду, когда ты… взяла эти камни, изменило твою жизнь. Она теперь не такая, как у всех. И ты постоянно должна помнить об этом. Бриллианты — это почти всегда кровь. Только дураки думают, что камни бесхозны. Что с ними можно спрятаться. Это не так! За ними всегда приходят. — Он очень серьёзно посмотрел на дочь.