- Чё надо, Белый? - сделал акцент на последнем.
- Я за тобой давно наблюдаю и у меня есть к тебе предложение.
- Нет! Пошёл на*уй, - отвернулся.
Где этого идиота носит, я скоро на людей кидаться начну.
- Не спеши, сперва выслушай, - так хотелось врезать ему, чтобы свалил и не еб*л мне мозг. Но руки трясутся и я сжимаю их в кулаки, насколько хватает сил.
- Мужик, иди отсюда, - бросил ему в лицо.
- Он не придёт, - вдруг говорит он.
- Кто? – я догадывался о ком речь.
- Рыжик, его сегодня не будет, и завтра, и послезавтра. Он мёртв, - я вздрогнул от его ледяного голоса и непроницаемого лица.
- Что, бля?
- Да, его убили. Так что, я предлагаю тебе его место, - оглушил он меня своим предложением.
Не самое умное решение в моей жизни, но оно стало новым этапом. Белый мучал меня, связывал, очищал кровь всеми возможными лекарствами, в специальной больнице.
- Ты будешь распространять мой товар и возиться с моими деньгами. А торчок не справится.
- Почему я? – спрашивал я, корчась от боли.
- Не знаю, увидел перспективу в тебе.
К наркоте я больше не притронулся, не так как раньше. Мог позволить себе травку курить, больше ничего, как и алкоголь. Год я не пил вообще.
Сменил фамилию, продал квартиру и купил за городом двушку, деньги- в копилку. Белый стал мне как отец, семь лет строил из меня человека. Пока его не застрелили, один из наших и я озверел. Стал бешеным и неуправляемым, взял его бизнес в свои руки и убивал всех, кого не попадя. В один день что-то щёлкнуло и я пошёл к специалисту, когда руки были по плечи в крови уже. Начал принимать таблетки и потихоньку гнев спал, не видел больше в каждом втором врага.
Когда мне исполнилось тридцать, меня знали все в этой сфере. Предлагали свои товары самые известные производители, рвались хоть что-то общее со мной иметь. А я выбирал и морщил нос от невыгодных предложений.
Потом мне позвонил Георги, наш дворецкий и сообщил, что отца не стало. Десять лет я его не видел, не смог попрощаться, поговорить, обнять. Хвастаться мне было нечем, но всё равно.
Через сорок дней я получил бизнес отца, все его счета и имущество. Неожиданно, но он оставил всё мне. Так я построил себе имя в честном бизнесе.
Днём – владелец ювелирок.
Ночью – наркобарон.
У меня было всё, кроме душевного спокойствия и счастья. После Тима я больше никого не подпускал так близко к себе, не доверял, не пускал в своё сердце. До Ромы.
Прошло два месяца, как я в тюрьме. Два месяца, как я его не то, что видел, но даже не слышал. Я думал, что он добьётся хотя бы свидания, но тишина. Ничего. За два грёбаных месяца меня никто не навестил.
57
Марат
Когда сидишь в четырёх стенах, в комнате метр на метр, где из мебели только пружинистая кровать с потёртым матрасом и ржавый унитаз в углу, в голову приходит всякая хрень.
Я знаю …знал, что Рома не тот, кто бросит или плюнет на всё, что между нами было. Он говорил, что любит, не бросит никогда…Блять, ною, как девка. Скоро с ума сойду от одиночества, от звенящей тишины, от …боли.
Я понимаю, что он рискует, не может взять и навестить меня. Я верил, что ему плохо, что материт меня всеми существующими матами. Нет, я не хочу, чтобы моя жертва оказалась напрасной, чтобы его запихнули в такую же камеру.
Я настоял на том, чтобы его выпустили в ту же минуту и я видел, как он вышел за ворота.
Первое время, точнее первые два месяца думал, что Беннет, всё же не сдержал своё слово. Что он за этой стеной сидит и мучается. Мне было жутко от таких мыслей, потому что похрен мне на самого себя. А вот Рома… очень не хотелось, чтобы с ним сделали тоже самое, что и со мной. А со мной, что только не делали, чтобы выведать информацию о моих поставщиках.
Уверен, что слух о моём задержании прошёл быстро, и многие уже попрятались по своим норкам, ждут моего предательства. Хрен им, хватит меня и Фарида, что разделяет со мной то же крыло. И это -не случайность.
- Я ждал тебя, - этот голос я узнаю.
Меня впервые за два месяца вывели на воздух. Солнце слепило глаза, чистый воздух казался вдыхал жизнь в меня. После сырости камеры, после вони и жуткой темноты. Я жадно хватал воздух, радовался лучам солнца и просто наслаждался хоть такой свободой.
- Фарид, - кивнул и повернулся к нему. – Неожиданно, - сам себе не верил.
- Не скажу тоже самое, - непроницаемое лицо, взгляд холодный. – Мне тут донесли, что ты очень постарался, чтоб погулять ещё, после той облавы. Не расскажешь, как это так получилось? – он присел напротив.
За его спиной стояли готовые набросится при малейшей угрозе, люди в тюремной форме - его шавки. Наверху, по периметру, ходили надзиратели с автоматами, следили за порядком.
Я в тюрьме с самыми опасными преступниками этого мира: серийные убийцы, предатели, террористы и так далее. Меня вывезли из страны в ту же ночь, когда я обменял свою свободу ради Роминой. Ещё один фактор – возможно Рома не знает, что я уже не в стране. Если бы не письмо…
- Ты ведь всё равно знаешь как, - поставил лицо солнцу, думая, что избежать расплаты не выйдет.
Он наверняка заплатил кому нужно, чтобы сделали вид, что ничего не видят и из меня сейчас сделают фарш.
- Знаю, Дёмин, знаю, - он вздохнул и я краем глаза увидел, как он подал знак рукой.
Спиной почувствовал приближение стаи. Почувствовал, как близка моя смерть. А в следующую минуту бок прострелило острой болью, следом удар. Ещё, и ещё.
Вокруг пошли крики и смех, выстрелы из автомата надзирателей, но никто не спешил прекращать это всё. Мне удалось ответить пару ударами, но кровь, что так и стекала с моего бока, забирая силы.
Удар и в голове зазвенело, уши заложило, во рту металлический привкус крови…
Стою на такой зелёной ровной траве, настолько, что хочется потрогать руками. Звенящая тишина вокруг, никаких запахов, как-то всё …мертво.
Я в чёрном, идеально отглаженным костюме, белой рубашке и галстуке, никогда их не любил. Чёрные туфли, блестят своей новизной на зелёной траве.
Делаю шаг и …не чувствую ничего. Ни твёрдую землю под ногами, ни мягкость травы, ни ветра. Ветки, листья на деревьях даже не шевелятся …что за хрень?
Замечаю группу людей, смело иду к ним и замираю на месте. Похороны. Мои похороны!
Блять!
Это шутка такая?
Я лежу в гробу, вокруг люди из моей охраны, Серёжа и …Рома. Стоит, улыбается, на лице ни капли грусти или хоть что-то, напоминающее сожаление, боль.
- Какого хрена? – кричу я, но никакой реакции. Ни у кого блять.
