— Ты все чувствуешь, да, Маруся? Все понимаешь, — шептала она, поглаживая пушистую кошку по шерстке, периодически отрывая от нее руку, чтобы вытереть слезы. — Люблю я их очень, люблю, но нельзя мне быть с ними.
Услышав эти слова, Жаров попытался подойти ближе, чтобы лучше слышать голос любимой, но предательская палочка под ногой хрустнула, выдавая его присутствие. Юлька резко обернулась, тыльной стороной ладони с силой вытерла слезы и, опустив кошку на соседний стул, соскочила со своего места. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, не в силах произнести ни слова, Юля продолжала плакать, сама того не замечая, и рукой изредка вытирая слезы.
— Не приближайся, — девушка первой нарушила молчание и маленькими шажочками принялась отступать назад. — Прошу, не подходи ко мне, — вдобавок выставила руки вперед, тем самым показывая, что не хочет, чтобы он подходил.
— Юля, любимая, давай поговорим, — спокойно попросил Дима, делая шаг вперед.
— Нет, Димочка, прошу, не нужно. Уходи. Уходи! — надрывно закричала она и, рванув с места, побежала в дом.
Он тут же бросился за ней, но девушка в гостиной зацепилась ногой за палас и, споткнувшись, упала на пол. Дима, не теряя момента, схватил ее за плечи и, перевернув на спину, сам навис сверху, пытаясь удержать, и не давая Юле вырваться. Она же начала громко рыдать, стуча руками по его груди, и пытаясь вырваться из сильной хватки. Жаров перехватил ее запястья и прижал к полу, переживая, чтобы не сделать больно любимой. Никольская продолжала вырываться, мотала головой из стороны в сторону и рыдала, громко рыдала от бессилия. И слаба она была не физически, хотя многим и уступала Дмитрию, слаба сейчас она была душой, потому что не было сил бороться с любимым, который явно приехал за ответом.
Не в силах больше смотреть, как его девочка страдает, он резко отпустил ее руки, и сам прижался к родному телу, так, чтобы передать ей частичку своего тепла. Мужчина начал что-то нашептывать ей на ухо, и, наконец-то, Юля вскоре успокоилась, лишь изредка хлюпая носом.
— Не отпущу тебя, слышишь? Не отпущу, — твердил он, стараясь донести до разума девушки свои слова.
Спустя минут пятнадцать, а может, и больше, в комнате наступила тишина. Дима по-прежнему продолжал лежать на Юле, перенеся свой весь на руки, которые находились по обе стороны от ее головы. Слезы практически высохли, оставляя после себя дорожки немного потекшей туши, и, наклонившись, он губами коснулся ее пересохших губ. Юля, прикрыв глаза, тяжело сглотнула, и неожиданно тихо заговорила, начиная свой рассказ.
— Я была влюблена в Захара, и очень хотела от него детей, — она вся словно сжалась, произнося эти слова, но, взяв себя в руки, продолжила. — Я неоднократно говорила ему о маленьком чуде, которое может у нас быть, и которое сделает нас счастливее, чем мы были. Изначально он просто не реагировал на мои слова, во второй раз заявил прямо, что он еще слишком молод для детей. Потом я долго думала, и пришла к выводу, что нам нужно расстаться, ведь не могла же я ждать вечно, пока он созреет для такого решения.
— И ты ушла от него? — спросил Дима, а в ответ увидел грустную улыбку на лице Юли.
— Захар жил у меня. Я сказала ему, что нам нужно расстаться, а он… — девушка зажмурила глаза, вспоминая тот ужасный вечер. — Он меня избил, и напоследок обворовал.
— Вот гнида! — зарычал Жаров, кулаком стукнув об пол.
— И только в больнице я узнала, что ждала малыша.
— Ты хочешь сказать…
— Он бил меня ногами в живот, — крепко зажмурившись, произнесла Юля, отворачиваясь, пытаясь спрятать лицо.
— Я его уничтожу, — процедил сквозь зубы мужчина, мечтая выплеснуть свою злость на этого урода.
— Димочка, пожалуйста, ничего уже не вернуть, — спохватилась девушка и руками обняла его за шею. — Я посадила его тогда, только он не просидел и двух лет, как вышел на свободу, но больше его я не видела.
— Так, значит, он тебе мстил за тюрьму.
— Выходит, что так.
— Теперь он будет сидеть долго, поверь мне, любимая. Я об этом позабочусь.
— Дима…
— Что, Юля?
— Только не пачкой об него руки, ведь тебя дома ждет прекрасное Чудо.
— Чудо ждет нас обоих.
— Нет, Димочка, нет.
— Юля, я не уеду один! Я люблю тебя. Мы любим тебя. Ты нам нужна, очень! — искренне проговорил Дима и, поднявшись, помог Юле встать с пола.
Он крепко прижал ее к себе, и одной рукой повернул лицо, чтобы видеть ее заплаканные глаза.
— Дима, да как ты не поймешь, я не смогу родить тебе, — громче, чем следовало, заговорила она, но конец фразы практически прошептала, — не смогу родить маленького волшебника, как ты хотел.
Мужчина замер, не отпуская ее взгляда, несколько секунд думал о том, что ради любви и, несмотря на эту большую Юлину беду, он хочет провести с ней всю жизнь.
— У нас есть дочь, наша Зоя, и за это я благодарен Богу.
— Но ты никогда не узнаешь, какой у тебя мог бы быть малыш, твой малыш, с твоим цветом глаз, с твоими губами. Ты никогда не сможешь узнать. Я не смогу тебе этого подарить.
— Грош цена моим чувствам, если я от тебя откажусь.
— Я не имею права…
— Не тебе решать, Юля, не тебе.
Она всхлипнула и крепко прижалась к груди Димы, с наслаждением вдыхая его запах парфюма.
— Знаешь, а Захар мне сказал, что мстит тебе за аборт, — Дима, все же, решил признаться, чтобы Юля ни в коем случае не вздумала винить себя в произошедшем.
— Ты поверил ему? — с грустью переспросила Никольская, поднимая на него глаза.
— Если бы поверил, то здесь не стоял бы. Я слишком хорошо знаю, как ты любишь детей, чтобы такое сделать.
— Спасибо тебе, — прошептала девушка, а потом, словно опомнившись, поинтересовалась. — С кем сейчас Зоя?
— С Викой, конечно, больше никому ее не доверю.
— Хорошо, — облегченно выдохнула Юля и, потянувшись, сама коснулась любимых губ.
— Я тебя забираю, и это не обсуждается.
— Дима…
— Юля, это не обсуждается, — повторил мужчина.
— Дима, я люблю тебя, — выпалила она и, наконец-то, облегченно выдохнула, понимая, что смогла признаться в своих чувствах.
— И я люблю тебя. Очень.
Дальше последовало их страстное примирение, ласковые объятия и сладкие разговоры о будущем. Ближе к вечеру молодая парочка начала готовить ужин, а часам к семи домой пожаловали Юлины родители. Знакомство с зятем прошло достаточно неплохо, мама, Виталина Андреевна, рассказывала о детстве дочери, а также о ее неземной любви к деткам. Папа, Виктор Дмитриевич, наоборот, нахваливал успехи дочери в университете, и просто гордился ее характером и стараниями. Несколько раз родители вспомнили о Наташе, а также рассказали, что на днях она позвонила и сообщила, что уезжает на запад страны, и вернется, скорее всего, нескоро. Вроде как, там у нее появился жених. Дима мысленно усмехнулся ее вранью, но был благодарен ей за то, что такие добрые и чуткие родители не узнали о настоящей причине отъезда их второй дочери. Несколько раз они звонили Вике, чтобы узнать, как там их Зоенька. Юля также поведала родителям, что у ее мужчины есть дочка, на что Дима ее поправил, сказав, что это их общая дочь. Виталина Андреевна и Виктор Дмитриевич очень обрадовались появлению в их жизни внучки, и признались своему будущему зятю, что они считают так же, как и Юля — чужих детей не бывает.
