Глава 15
После тщательного осмотра фамильного дома или имения, как называл его Байков, Алекс таким же маршрутом сопроводил меня обратно. После короткого путешествия школа выглядела как-то иллюзорно. Будто бы обертка от шоколадной конфеты. Проглотишь сладкое лакомство, сомнешь бумажку, подхватит ее ветер и то ли ел, то ли нет. А вот дом Кузнецовых, оставленный, но еще полный имущества прошлых хозяев, заменил самую настоящую реальность.
— Прими мои искренние поздравления, — официально пожал мне руку Байков.
Обычно он был нормальным пацаном. Но изредка лезла из него эта благородная дурь. Вот и сейчас Димон держался будто мы знакомы лишь шапочно. И ему надо лучшим образом отрекомендовать себя.
— Надеюсь, фамилии Байковых и Кузнецовых будут идти рука об руку…
— Ага, щека об щеку, — хмыкнул я. — Димон, хорош уже дурью маяться. Ничего нового не произошло.
— Ясен пень не произошло, — встрял Рамиль, разглядывая гербовую бумагу. Он даже не заметил, как из ниоткуда за ним возник банник и тоже стал впитывать информацию о моем новом статусе.
— Потапыч, а ты читать умеешь, что ли?
— Грамоте обучен, — ответил тот, не отрываясь от бумаги.
— Ты теперь не обычный банник, а благородный, — улыбнулся Мишка.
Видимо, к тому моменту Потапыч и сам осилил новый документ. Он на мгновение смутился, потом почесал лохматую седую голову и внезапно его лицо осветила широкая искренняя улыбка. Которая мне очень не понравилась.
— Потапыч, ты главное… — начал я.
— Хозяин, мои сердечные поздравления, — засуетился банник. — От всей души. Я скоро.
— Потапыч! — успел крикнуть я, но, к сожалению, в пустоту.
— А что с имением? — спросил Байков.
— Вот что, — протянул я ему бумаги.
— Круто, — покачал головой Димон после короткого их изучения. — Это много. Очень много. Таких денег даже у дяди нет. И что будешь делать?
— Не знаю. Ничего не буду. Как я могу его выкупить?
Странное было ощущение. Да, я был маг с перспективами. По крайней мере, сам себя таким видел. По нашим законам уже совершеннолетний. И деньги появились, благодаря стипендии. Поневоле почувствуешь себя взрослым. Но как только возникла по-настоящему серьезная проблема, захотелось помощи. Потому что гонора было много, а реальных возможностей мало.
— Обидно, конечно, что и говорить, — продолжал я. — Там жили мои предки. Пусть я ничего о них не знаю. Но все вещи до сих пор в имении. Стулья, картины с их изображением, одежда в шкафах. И еще…
— Сила, — кивнул Байков. — Можешь не рассказывать мне. Я знаю, что значит фамильное имение. Там ты чувствуешь себя в безопасности. Только там можешь расслабиться.
— Господа благородные, — сделал неуклюжий реверанс Рамиль. — Не могли бы вы поговорить о судьбах мира попозже? Потому что если сейчас мы опоздаем на ритуалистику, то вместо расслабления придется напрягаться. Причем всем нам.
— Как ты разговариваешь с благородными, разночинец! — крикнул я на него. — Еще одно слово и я вызову тебя на дуэль!
— Макс, ты че? — пошел пятнами Рамиль.
— Рамик, ты бы видел свое лицо.
— Дурак! — ткнул кулаком он меня в плечо. — Так что по поводу ритуалистики?
— Надо идти, — согласился Мишка.
— Неа, надо бежать, — показал я на часы. — И очень быстро.
Слава всем богам, мы успели. Влетели в класс за две минуты до звонка. Коршун уже был на месте и хищно поглядывал на дверь. Опоздай ты — будешь весь урок стоять на входе. Поэтому если кто из одноклассников не успевал, то попросту не приходил на ритуалистику. Забавно, но оказалось, больше прогулов Коршун ненавидел, когда его кто-то прерывает.
Весь второй курс смотрел на нас. Точнее не так. Весь второй курс смотрел на меня. Я автоматически потрогал пиджак на груди. Нет, значок с гербом померил и тут же снял. Перстня на пальце с изображением длинного ножа в руке, моего фамильного герба, тоже не было. Но внимание оказалось чересчур пристальное. И если судить по злому выражению лица Куракина, класс уже знал о моем благородстве.
— Поздравляю, — только и сказала Катя, даже не глядя на меня.
— Как-то не искренне.
— Я действительно не рада. Твое благородство все усложняет.
— Что усложняет? — не понял я ее. — По моему, теперь наоборот все будет попроще. Никто меня не заставить ни в чью семью вступать.
— Твоя недалекость иногда забавляет, но не часто, — ответила Катя. — Твоя жизнь теперь изменится. И не думаю, что она так уж тебе понравится. Хуже всего, что изменится жизнь и тех, кто рядом.
