Таня через силу забралась в душ, с трудом добралась до подушки и практически сразу отключилась. Ночь выдалась жаркой. И дело было не только в Стасе, который последнюю неделю поселился в ее снах. Как показало утро, Зуевой было жарко в буквальном смысле. Градусник показывал тридцать восемь, голова раскалывалась, в глаза словно по горсти песка насыпали. Татьяну настиг грипп. Или ОРВИ, как их на глаз отличить? Таня отписалась наставнице, что заболела, выпила воды и снова рухнула в постель. Грипп — это плохо. А поспать — это хорошо.
Стас стоял перед зеркалом, пытаясь уложить отросший ёжик волос. Волосы укладываться отказывались и торчали во все стороны, как иглы дикобраза. Нужно было добраться до парикмахерской, но времени не было. Грипп косил всех, правых и виноватых, но младенцам на это было глубоко плевать. Они упорно лезли на свет, прямо в руки Дежневу, поскольку, а к кому еще? Словно в пику эпидемии, главврач обрадовала Стаса вестью, что первый роддом со дня на день уйдет на «помывку». Это значит, нагрузка на врачей увеличится. Нужно задуматься над уплотнением палат. Проверить, в каком состоянии кровати в подвале, организовать санитарок на наведение чистоты и порядка.
Не подхватившие вторичную инфекцию эскулапы постепенно возвращались в строй. Сегодня в строй должна была вернуться Татьяна — как она написала Фриде Марковне, а уже та мгновенно разнесла весть по всему роддому. Ординаторка оказалась девица-кремень: сказала «пять дней не увидимся» — и пять дней не появлялась. И, главное, опять не докажешь, что Фея и она — одно лицо. Физиология обеспечила ей алиби. Но, боже, как Стас по ней соскучился за эти пять дней… Разве обмен короткими эсэмэсками мог заменить реальные встречи? Пусть урывками, в коридоре, на пару минут, но только лишившись их, Дежнев понял, как много они значили. А уж про ночные рандеву и говорить нечего. Всякий раз, когда он брал в руки повязку (эпидемия, как-никак), его накрывало теплой волной нежности. От повязки! Бред какой. И еще Стас приспособился спать в Феиной маске «Ой, всё».
Признав тщетность усилий, Дежнев взъерошил волосы, как получилось.
— Ты для кого так прихорашиваешься? — поинтересовалась с диванчика Лиза, которую пришлось вызвать на спасение роддома. — Влюбился, что ли?
Глава 42
— Ты мужа ждешь? Вот и жди себе спокойненько, — бросил в ее сторону взгляд Стас.
Лиза зевнула после ночного дежурства. Она действительно ждала, пока за нею подъедет ее ненаглядный. Деятельная натура Горской требовала реализации. Хорошо, что Лизетта — не еврейка. Была бы в их отделении вторая Мама Фрида. Сейчас Лиза подобралась на диване, готовая броситься на хребет жертве и впиться в него клыками и когтями. Женщины — страшные существа. Даже когда они замужем и в целом настроены дружелюбно.
— Ну, колись, колись! — Лиза уже сидела на самом краю дивана. — О, боже! — Она театрально воздела руки к небу. — Спасибо тебе, я дожила до этого момента. Кто она? Я хочу пожать ее мужественную женскую руку!
— Не-зна-ю, — растягивая по слогам, ответил Дежнев, с тихим злорадством наблюдая, как меняется лицо приятельницы.
— Так, — она села глубже, опираясь на спинку дивана, и сложила руки на коленях. — С этого момента поподробнее. Где, когда, как…
— В какой позе, — добавил Стас.
— Позу можно опустить, — смилостивилась Лиза. — Хотя это тоже интересно. Ну, давай, рассказывай. Учти, я не сдвинусь с места, пока не узнаю.
— Тогда придет Евгений Петрович, и унесет тебя на руках.
— А, — отмахнулась Лиза. — Ему полезно. Он на домашних харчах так ряху отъел, — Горская изобразила руками щечки хомяка, — в селфи не влезает.
— Смотри, как начнет опять охотиться на диких козочек, как похудеет…
— Я ему похудею… — пригрозила Лиза. — Точнее, — поохочусь! А ты с темы-то не соскакивай. Как ты дошел до такой жизни?
— Всё началось с настенных надписей, — тоном бабки-сказочницы начал Стас.
— Еще расскажи про выход людей на открытые пространства, прямохождение и оргазм как эволюционную адаптацию для удержания спермы в половых путях женщины.
— А при чем тут оргазм? — не понял Дежнев.
— Стас, ты же гинеколог, должен понимать, что если женщина сразу после сношения встанет и побежит, у нее всё вытечет.
— А если бы я не был гинекологом, я бы этого не понимал?
— А так, она после оргазма лежит довольная, — проигнорировала его слова Лиза. — Никуда ей не хочется…
— Ты сама придумала или прочитала где? — полюбопытствовал Стас.
— Прочитала, конечно.
— До чего только не дойдет пытливый ум британских ученых…
— Ты про наскальные росписи начал, — вернулась к теме коллега.
— Нет, с настенных надписей, — поправил ее заведующий. — Без росписи.
Горская потрясла головой, демонстрируя, какая у нее в голове мешанина. И Дежнев начал рассказывать. Про Маму Фриду, про второй листок — без упоминания Натальи, поскольку про нее Лиза знала и не одобряла, про полное собрание «пипеток», про переписку — в двух словах; про встречи в повязке — в трех словах («встречи в повязке»). Сильнее углубляться он не стал. Но Лиза и так была под впечатлением.
— И ты даже не подозреваешь, кто это? — переспросила она.
— Чуть-чуть подозреваю, — уклончиво ответил Дежнев.
— Это же чистая AIDA! — восхищенно констатировала Горская.
— Я пока не вижу здесь никакой драмы, — не понял Стас.
— Не «Аида», которая опера, в AIDA, — поправила его Горская. — «A» — Attention, «I» — Interest, «D» — Desire, «A» — Action. Лучшая технология всунуть клиенту что угодно.
Слова «всунуть», «технология» и «клиент» вызывали безотчетные рвотные порывы.
— Ты уверена? — спросил Дежнев.
— У меня подруга — рекламщица, невестка — экономист и муж — экс-пикапер.
— Нашла, чем хвалиться, — поморщился Стас.
— Ключевое слово «экс», — расплылась Лиза. — Нет, ну, ты сам посуди. «Листовки», — она загнула мезинец, — стопроцентный способ привлечь твое внимание. Переписка вызвала интерес, тебя зацепило. — Она загнула второй палец. — Секс вслепую вызвал такое «desire»… Что, я, вас, мужиков, не знаю, что ли? — Средний присоединился к двум собратьям. — И последний: заставить тебя наконец-то оторвать свою задницу от стула и сделать что-нибудь, чтобы вычислить девчонку.
Монолог прервался мелодией звонка.
— У тебя шансов не было! — заявила Лиза, отвечая на вызов. — Да, Зайчик. Уже скачу! — Ну, всё, продолжай тут развлекаться, я за тебя рада, — она чмокнула Стаса в щеку и, подхватив шубку, помчалась на выход.
Дежнев сел на свой стул и бездумно уставился в пространство.
— Здравствуйте, Станислав Борисович, — вывел его из коматозного состояния знакомый голос.
