— Присаживайтесь, я сейчас достану бокалы.
— Может, вам помочь?
— Нет-нет, я сам, — дядя Коля улыбнулся и ушел в зал.
— Как тебе? — шепотом спросила я, садясь за стол.
— Не знал бы, что он сосед, подумал, твой дедушка, — Габриель расположился рядом со мной. — Сто лет не был на таких вот домашних уютных вечерах. Даже как-то странно немного.
— А вот и я, — заявил дядя Коля, возвращаясь с бокалами, позади него уже бежал пес.
Я напрягалась и прижалась к Габриелю. Уже как-то и забыла про Графа. Ужас перед этими животными, который во мне поселился еще в детстве, снова дал о себе знать.
— Ты чего? — Габи поцеловал меня в висок и обнял одной рукой.
— Пес, — сдавленно пробормотала я.
— Граф, будь приветливей с гостями, — строго обратился дядя Коля, откупоривая бутылку вина.
— Граф значит, — Габриель потянулся к псу и погладил его за ухом. Животное лизнуло ему ладонь как бы в одобрение проделанных манипуляций.
Похоже, Габи магическим образом умеет воздействовать не только на меня, но и на Графа. Пес развалился прямо рядом с нами, положив свою голову на ноги Габриеля. Как только я заметила, что Граф задремал, я немного расслабилась.
— Давайте выпьем за встречу, — дядя Коля подал нам бокалы. — Всё-таки несколько месяцев не виделись.
— За встречу, — поддержал Габи и мы втроем чокнулись бокалами. Терпкое вино оказалось очень даже вкусным. Я-то думала, что любой алкоголь сам по себе невероятно горький, но нет.
— Кушайте-кушайте, — дядя Коля сел за стол и посмотрел нас.
Ненавязчивая беседа завязалась сама по себе. Габриель увлеченно расспрашивал дядю Колю насчет собаки, насколько трудно может быть с ней, можно ли обучить каким-либо командам. Мой сосед, зная о собаках всё, охотно отвечал на вопросы. Потом я поделилась своими намерениями насчет того, чтобы поступить учиться.
— Это замечательная идея, сейчас без образования никуда, — поддержал дядя Коля.
— Я тоже так думаю. Во всяком случае, учеба не повредит. Выберешь то, что тебе по душе, а я уже обо всём позабочусь, — твердо заявил Габриель, делая глоток вина.
— Верно-верно. Поля у нас умница-красавица, — слова дядя Коли вогнали меня в краску.
— Да, наша умница-красавица? — Габи поцеловал меня.
— Знаешь Габриель, — уже серьезным тоном начал дядя Коля, подсыпая нам в тарелки салат. — Я понимаю, что для Поли всего лишь сосед.
— Не говорите так, — мягко возразила я.
— И всё же… Но раз так сложилась ситуация и я чувствую некоторую ответственность за эту девочку, ты ее не обижай, хорошо? Все мы ссоримся, потом миримся, это нормально. Ты главное мне вот что скажи, какие у тебя намеренья? Есть разница в возрасте, от этого никуда не скрыться, но ты осознанно пошел на это, поэтому логично задать подобный вопрос.
— Мои намеренья самые серьезные, — без колебаний твердо ответил Габриель. — Сначала учеба, потом найдем хорошую работу, свадьба, вне всякого сомнения, но это уже позже. Поля должна реализовать себя, не хочу преждевременно привязывать ее.
— А что насчет детей? — дядя Коля был похож на настоящего прокурора, которых я видела в криминальных сериалах, которые так любит папа.
— Хочу детей. И если так случится, что ребенок появится раньше, то это никак не помешает Полине доучиться. В конце концов, я взрослый состоявшийся мужчина и смогу позаботиться о своей женщине и ребенке, — то с какой поразительной уверенностью и твердостью рассуждал Габриель, положительно удивило дядю Колю.
— Что же, тогда больше никаких вопросов, — он улыбнулся.
Внезапно зазвонил мобильник Габриеля.
— Простите, это по работе, — он вышел из-за стола и скрылся в коридоре.
Проснувшейся Граф, рассеянно осмотрелся по сторонам, а затем лег возле ног своего хозяина.
— Полиночка, — он поддался чуть вперед. — Какой славный мужчина. Он тебя любит, это очевидно.
— Правда?
— Да. Взгляда от тебя не отводит, впервые вижу такое. Вы похожи на половинки одного целого — он ловит каждое твое слово, ты его. Не переживай по поводу возраста, это всё человеческие заморочки.
— Знаете, я только рядом с ним по-настоящему чувствую себя в безопасности, чувствую себя нужной и любимой, — смущенно призналась я.
— Это главное, дорогая. Это главное.
Когда вернулся Габриель мы еще немного посидели, а потом, набравшись смелости, я решила зайти к отцу.
— Я с тобой, — заявил Габи.
— Нет, я сама.
— Солнце, неужели ты думала я тебя одну туда пущу?
Я промолчала, потому что, именно так и думала.
— Поля, Габриель прав, — вмешался дядя Коля. — Лучше идите вместе, мало ли что. Ты знаешь своего отца.
Мне иногда казалось, что я знаю своего папу, а на деле получалось, что нет, я почти с ним незнакома. Алкоголь уродует людей, делает их безликими незнакомцами.
Глава 20
Я нервничала настолько сильно, что даже немного разболелась голова. Может, я поступаю неправильно? Может, вся моя затея изначально была обречена на провал? Не знаю. Крепко держа руку Габриеля в своей руке, я подошла к двери. Как и тогда, так и сейчас она оставалась незапертой. Папа часто во время пьянок и после них был просто не в состоянии повернуть ключ в замочной скважине, поэтому за этим приходилось следить мне.
Открыв дверь, я несколько секунд не решалась войти внутрь, но всё же пересилила себя. В квартире стоял тяжелый, тошнотворный запах перегара. Понадобилось еще немного времени, чтобы привыкнуть к нему. Борясь с чувством отвращения и тошноты, я пошла вглубь квартиры. Везде горел свет, валялись пустые бутылки, царил невероятный бардак. Я сразу заметила, что многих вещей с момента моего ухода уж нет. Наверное, перепродал кому-нибудь, чтобы купить очередную порцию выпивки. Страшно, мне стало по-настоящему страшно. Такое ощущение, словно я нахожусь в берлоге какого-то дикого зверя.
— Уютненько, — съязвил Габриель, пиная носком своего до блеска начищенного, мною начищенного ботинка, пустую бутылку из-под водки.
— Не смешно, — недовольно пробормотала я.
Из комнаты отца доносился звук телевизора. Мы прошли туда. Папа валялся на диване, подложив руку под голову. Рядом стояла недопитая бутылка с каким-то алкоголем. Господи, да где же он деньги берет на него?! Учитывая, сколько таких пустых бутылок мы нашли, он должен был уже всю квартиру продать.
— Папа? — тихо спросила я, потому что, то существо, которое я видела перед собой, едва походило на моего родителя.
Он с трудом поднялся и посмотрел в нашу сторону. Худой, заросший, грязный с болезненно-желтым оттенком кожи. На это было жутко смотреть, особенно жутко, когда я маленькая помнила своего отца хорошо одетым, чистым и всегда пахнущим дорогим одеколоном.
