Мое лицо вытягивается от удивления. Откуда он знает, как зовут моих родителей?
— Признаю свою вину, что долго скрывался от вас.
Перевожу взгляд на родителей, и уже мне хочется рассмеяться. Таким папу я не видела уже…да никогда я его не видела таким шокированным. Мама стоит с открытым ртом.
— Мам, рот закрой.
Пытаюсь проговорить это как можно тише, но все же улавливаю смеющийся взгляд Гаврилова.
— Ярослав Петрович, — папа все ещё не может взять себя в руки, — Гаврилов который.
— Приятно познакомиться.
Яр протягивает ладонь для рукопожатия. Отец отмирает, и я уже хочу выдохнуть, но его брови сходятся на переносице, а по моему позвоночнику ползет холодок.
— Итак, молодой человек, и почему вы так долго скрывались от нас? Несерьезно относитесь к моей дочери? — Папа скрещивает руки на груди. — Вы не подумайте, что я вам слово поперек побоюсь сказать, потому что вы депутат.
Мама прикрывает ладонью рот и испуганно смотрит на меня. Мы все ещё стоим на лестничной площадке, и именно тут папа решает выяснять отношения с Гавриловым.
— Даже и не думал, что вы чего-то побоитесь. И вполне готов ответить на все ваши вопросы. Только, может, сначала доедем до нас?
— Да, пап, поехали?
Вопросительно смотрю на отца. Он какое-то время стоит неподвижно, но потом кивает и берет рюкзак. Мы, наконец, выдвигаемся к дому Яра. Родители усаживаются сзади, а мы садимся вперед.
Меня захватывают неведомые ранее эмоции. Ни разу ещё не ездила с Яром рядом, когда он за рулем. Он успевает снять пиджак и закатывает рукава рубашки до локтя. Закусываю губу, потому что признаюсь сама себе, что он очень сексуален за рулем.
Серые глаза сосредоточены на дороге. Легкая щетина делает его хулиганистым, взъерошенные волосы так же убавляют реальный возраст. Дорогие часы на запястье — вообще моя слабость. Люблю, когда у мужчины есть вкус на аксессуары. А у Яра он, определенно, есть. Ничего лишнего и никакой пыли в глаза.
Гаврилов быстро смотрит в мою сторону, перехватывает взгляд и ухмыляется. Переплетает наши пальцы, посылая в каждую мою клеточку разряд. Я странно реагирую на него в последнее время. Нравится ли мне это? Да, бесспорно, нравится. Даже на мгновение забываю, что мы не одни. До водоворота в груди хочется просто положить голову на его надежное плечо и забыться.
На панели загорается дисплей его телефона, и Ярослав чертыхается, рассоединяя наши руки.
— Слушаю.
Включена громкая связь, что ещё раз доказывает мне, что ему нечего скрывать.
— Ярослав Петрович, вы помните, что через три дня у вас встреча с мэром области?
— Помню, Стас. Что-то изменилось?
— Нет, я просто решил уточнить. Не изменились ли у вас планы?
— Стасик, после сегодняшнего твоего прое… — Яр прокашливается, бросая взгляд в зеркало, — косяка, я тебе буду за сутки раз пять напоминать о своих распоряжениях.
— Простите ещё раз. Не знаю, как так вышло.
— Ты перед моей женой извинись. Она тебя как раз сейчас внимательно слушает.
Слышу, как мама сзади нервно икает, а папа затаивает дыхание. Время будто останавливается. Яр снова переводит на меня взгляд и подмигивает.
— Ваша жена? Ярослав Петрович, а почему у меня ничего не отмечено? А что…
— Так, Стасик, расслабься, я пошутил. Жена пока только в планах, но извиниться тебе не помешает.
— Эм… — на том конце выдыхают и замолкают на несколько секунд, — Ульяна Александровна, я прошу прощения, что сегодня так все вышло. Извините, что Ярославу Петровичу пришлось задержаться.
Закатываю глаза. Ну детский сад, честное слово.
— Все хорошо, Станислав.
Ярослав скидывает звонок и начинает похохатывать.
— Это ему маленькая месть.
— Дочь, а кто будет-то?
Глава 24
Я дергаюсь от неожиданного вопроса родителя, но быстро беру себя в руки. Не хватает ещё настроить против Ярослава родителей.
— А я не знаю, пап. Не показались.
— Ни один.
— Или ни одна, — вворачиваю я и довольно ухмыляюсь, ловя благодарный взгляд Гаврилова.
Когда мы приезжаем на место, я рвусь помочь накрывать на стол, но меня быстренько усаживают и вручают кружку с чаем. Мама с Зинаидой легко находят общий язык. Делятся какими-то рецептами. Я нервно поглядываю в сторону Ярослава, который занят мангалом. Сами же мы располагаемся в летней крытой беседке. Из неё открывается отличный вид на речушку недалеко от участка. Вокруг насажены деревья, запах витает просто крышесносный. Я решаю, что пора отпустить все. Расслабиться и перестать вздрагивать из-за каждого пустяка.
— Дочь, ты не мерзнешь?
Мама в своем репертуаре. Сколько бы мне ни было лет, она всегда печется о моем здоровье.
— Все хорошо, мамуль.
Интересно, какой матерью буду я? Требовательной и строгой или наоборот? Хочется, чтобы мои дети ни в чем не нуждались. Но для этого у них будет замечательный отец. Почему-то в том, что Ярослав будет хорошим отцом, ни на секунду не сомневаюсь. Он и сейчас слишком заботится о нас.
— Ну что, дамы? Готовы отведать шашлычков?
Гаврилов появляется с огромным подносом и устанавливает его в центре деревянного стола. Зинаида уже собирается ретироваться, но Ярослав вручает её огромное блюдо.
— Держи, Зинаида. С парнями поужинаете.
— Ой, Ярослав Петрович, да у нас там еды на неделю.
— Бери, бери. Еда — это хорошо, но шашлык на свежем воздухе — совсем другое.
— Спасибо.
Ещё одно очко в пользу Гаврилова. И я читаю такую же мысль в глазах отца.
— Ну что, Ярослав Петрович…
— Да можно без отчества, Александр Борисович.
— Ну, без отчества так без отчества.
— Мать, где там моя наливочка?
— Так в холодильнике, Саш.
— Тащи давай. Ну что, зятек, по пятьдесят?
А я хватаюсь за голову от одной только мысли о том, что сейчас предстоит Ярославу.
— Пап, может, не на…
— Так, цыц, сейчас будут разговаривать мужики. А вы вон, сок попивайте. Для внуков полезно.
— Или внучек.
— Неважно, главное, чтобы здоровые были.
Помню я эту настойку. Она у папы как сыворотка правды. Не то чтобы отец у меня много пьет. У него вообще редкий дар не пьянеть. Но вот, как правило, напарники его не выдерживают.
Мама возвращается с запотевшим пузатым графином и протягивает папе. Садится рядом со мной, уже готовая к дальнейшему представлению.
