Цветок Ветра кивнула. Эмили облегченно вздохнула и вытянулась на кровати, закрыв глаза. Через несколько секунд она снова посмотрела на генетика. Ее губы изогнулись в печальной усмешке.
— Это тоже ваше дело, не так ли? Я имею в виду всадников? Какой-нибудь из эриданских трюков с усилением иммунитета?
— Только у некоторых, — созналась Цветок Ветра и добавила извиняющимся тоном: — Для вас не хватило.
— Меня не было в списке, — ответила Эмили. — Мы с Полом обсуждали это несколько лет назад. Пол здоров?
— Он заболел вчера вечером, — сказала Цветок Ветра. Эмили снова закрыла глаза — теперь от душевной боли.
Открыв их, она пристально посмотрела на собеседницу.
— Позовите Пьера. Вы должны будете сделать вскрытие моего трупа; возможно, это поможет найти пути лечения.
Цветок Ветра пришла в ужас и даже не сумела его скрыть.
— Я… Эмили, я не хочу…
Эмили печально улыбнулась ей.
— Да, моя дорогая, я знаю, — мягко сказала она. — Но я обязана попросить вас об этом. Я привела сюда всех этих людей не для того, чтобы они погибли на первом же… нет, на втором препятствии.
Цветок Ветра неохотно подчинилась.
— Это моя работа, — сказала она. — Но, прошу вас, скажите вашему мужу сами. Для меня это будет чересчур.
Эмили кивнула.
— Я вас понимаю, и я это сделаю, — ответила она. — А теперь, что можно сделать для вашего будущего…
— Я продолжу дело, — ответила Цветок Ветра. — Это моя работа.
Эмили насмешливо фыркнула.
— Да, работа есть работа, а как быть с вашей жизнью? Вам нужна семья. Мне тут пришло в голову: сколько лет было вашей матери, когда вы родились? Сколько лет вам теперь? — Она сделала паузу и глубокомысленно добавила: — Еще какие-то эриданские генетические трюки?
— Да, — созналась Цветок Ветра, — эриданская генетика. Это необходимо.
— И, несомненно, тайные знания, иначе я уже давно хоть что-нибудь услышала об этом, — прокомментировала Эмили. — Там, куда я вот-вот уйду, никто не станет ни о чем меня спрашивать. Вы не согласились бы удовлетворить мое любопытство?
Цветок Ветра замотала головой.
— Нет, нет, я не хочу.
Эмили широко раскрыла глаза от неожиданности.
— Что ж, не могу же я вас заставить.
— Это причинило бы мне боль.
— Болевой блок? — Эмили с трудом откопала в памяти название этой нейропсихологической техники, обеспечивающей хранение тайны.
Цветок Ветра снова мотнула головой.
— Нет, дело вовсе не в этом. Говорить об этом… Мне просто стыдно.
Эмили прищурилась.
— Стыдно? Даже когда речь идет не о ваших уродцах? И не о последнем выводке драконов?
Цветок Ветра в буквальном смысле отмахнулась от попытки перевести разговор в шутливое русло. Она взглянула Эмили прямо в глаза.
— Вы хоть сознаете истинный масштаб нашей неудачи?
— Неудачи? — Эмили покачала головой. — Вся ваша работа была просто блестящей.
Цветок Ветра долго сидела молча. Когда же она вновь заговорила, ее голос опустился почти до шепота.
— На Пути Эридани нас учили, что гармония это все. Хорошее изменение невидимо, как ветер. Оно входит… Оно воспринимается как неотъемлемая часть экосистемы… Вы помните поговорку древнего портного: «Семь раз отмерь, один раз отрежь»? — продолжила она после длинной паузы.
Эмили кивнула.
— Эриданцы сказали бы: отмерь миллион раз, потом еще миллион и постарайся понять, не удастся ли обойтись, не отрезая. «Исправлять мир — очень нелегкое дело» — вот как они говорят Это глубоко вбито в нас. — Ее руки вдруг взлетели в воздух, словно желали что-то добавить к монологу своей хозяйки, но та тут же снова уронила их себе на колени и недовольно осмотрела. — Это было вбито в мою мать. В мою сестру…
— У вас была сестра? — перебила ее Эмили. — Что с нею случилось?
— Она вернулась на Тау Кита, губернатор Болл, — категоричным тоном отрезала Цветок Ветра.
— Я была губернатором Тау Кита, — ответила ее пожилая собеседница. — Здесь я всего лишь Эмили, холдер Болл а… Значит, вы оставили сестру на Тау Кита, — размышляла она вслух. Ее глаза прищурились. — Чтобы присматривать за многозвонами?
Цветок Ветра покачала головой:
— Чтобы присматривать за миром.
— Выходит, что каждый раз, когда адепт Пути Эридани включает в экосистему новую разновидность, он должен оставить ребенка, который будет наблюдать за ходом перемены? — Голос Эмили выдавал раздражение.
— Нет, — поправила ее Цветок Ветра. — В случае каждого изменения экосистемы должны остаться люди, которые наблюдали бы за ее состоянием и помогали ей вернуться к гармонии.
— Больше одного человека? — спросила Эмили.
— Конечно.
— А здесь, на Перне… Табберман? — Эмили не на шутку удивилась, но тут же воскликнула: — А я никак не могла понять, почему ему удалось так легко получить доступ к ценнейшему оборудованию! Я сознавала, что Хартия это разрешает, и все равно мне казалось странным, что это случилось именно тогда и именно с тем оборудованием, которое охранялось как зеница ока.
Цветок Ветра кивнула. В глубине души она была очень обрадована тем, что разговор свернул в эту сторону. Во время беседы с губернатором Болл она поняла, что вовсе не готова выложить перед ней все свои тайны.
Через несколько минут вернулся Пьер с подносом, и скользкие темы пришлось оставить. Когда же Эмили подавилась и закашлялась, попытавшись проглотить хоть глоток — измученные легкие воспротивились даже крошечному дополнительному усилию, — разговор пришлось и вовсе прекратить.
Пьер обратился к Цветку Ветра.
— Вы можете сделать хоть что-нибудь еще? — молящим голосом спросил он.
— У меня есть немного обезболивающего, но…
— Пьер, она назвала мне цифру смертности, — перебила ее Эмили, справившаяся с приступом кашля.
Пьер закусил губу и бросил на Цветок Ветра яростный взгляд.
— Я спросила ее… Это мой долг, ты же знаешь.
Пьер посмотрел в глаза жене и печально кивнул.
— И все же предпочел бы избавить тебя от излишней боли, любовь моя.
— Я знаю, — сказала Эмили. — И Цветок Ветра тоже не хотела говорить. Но я должна была узнать, Это помогло мне принять решение. Вернее, два.
И Пьер, и Цветок Ветра вопросительно уставились на нее.
— Я уже попросила ее произвести вскрытие моего трупа, — сказала Эмили.
— Я не хочу делать это, — сказала Цветок Ветра Пьеру. Он долго всматривался в ее лицо широко раскрытыми глазами, разглядел наконец, что глаза женщины — биолога и врача — тоже полны слез, и поник.
