- Навряд ли сильнее, чем я. – Он сжал упругие ягодицы, накрыв их ладонями. – Пойдем в комнату для игр, крошка.
Она подпрыгнула от восторга и поцеловала его в щеку.
- Сабы ведут себя скромнее, - заметил Лорд, пряча улыбку.
- А я не такая, как все, - заявила Ева, ничуть не смущаясь. – И тебе это нравится.
- Ну-ну… - Он сделал вид, что сердится. – Хочешь узнать, как я поступаю с непослушными девочками?
Она хихикнула и кивнула.
- Раздевайся.
Даже за тем, как Ева принимала требуемую позу, Лорд наблюдал с удовольствием. Движения крошки, мягкие и несуетливые, делали ее похожей на кошку. Она словно переступала с лапки на лапку, грациозно выгибала спину. Он выбрал для фиксации станок для порки, однако лишь затем, чтобы иметь удобный доступ и к ягодицам, и к соблазнительным дырочкам.
Ева легла животом на перекладину с кожаной обивкой, вытянулась вдоль узкой доски.
- Руки за спину, - велел Лорд.
И, когда Ева подчинилась, надел на нее наручники.
На груди, свисающие по обе стороны от доски, он подвесил грузики: поиграл с сосками, прикрепил на них металлические зажимы с колечком, в колечко вставил крючок с гирькой. Крошка реагировала на боль остро, чувственно, как он любил. Ее вздохи скорее походили на кошачье мурлыканье, чем на стоны.
Ноги, согнутые в коленях, легли в распорки. Лорд зафиксировал их у щиколотки и чуть выше колена. С помощью механизма он приподнял Евины ягодицы выше и широко развел ее ноги. Все получилось так, как он задумал.
Ева слегка подрагивала, она еще не понимала, что ее ждет. Лорд довольно улыбнулся и отошел к шкафу с игрушками.
- Крошка, напомни мне, как давно у тебя не было секса? – спросил он.
- Э-э-э… очень… давно… - нехотя призналась она.
- Угу…
Он и сам помнил, как узко в ее дырочке даже для его пальца, а анус и вовсе казался девственным. Значит, размер игрушек должен быть небольшим.
- Сэр, можно спросить?
- Нет.
Лорд взял все необходимое и сложил на столик рядом со станком.
- Если что-то покажется неприемлемым, у тебя есть стоп-слово, - напомнил он. – И не сдерживай себя, крошка. Подари мне эмоции.
Он звонко шлепнул ладонью по ягодице. Ева охнула и шумно перевела дыхание. Несколько сильных шлепков – и кожа красиво покраснела, а на половых губах появилось больше влаги.
Лорд легко ввел во влагалище дилдо и сделал им пару фрикций. Ева снова охнула и напрягла мышцы промежности.
- Так не пойдет, крошка. – Он шлепнул ее снова. – Расслабься.
Ева хныкнула. Лорд стал чередовать шлепки, теперь легкие, согревающие, и фрикции дилдо. Чего уж там, он предпочел бы сам… Однако его член может порвать крошку без подготовки, так что теперь он даже радовался, что она противилась сексу с самого начала.
Хныканье быстро превратилось в чувственные стоны. Ева подергивала попой, неосознанно пыталась насадиться на дилдо.
- Не торопись, крошка.
Лорд провел пальцем по колечку ее ануса.
- Н-не-е-ет… - вырвалось у Евы.
- Да, крошка, да.
Он смазал пробку лубрикантом и аккуратно ввел ее в анус.
- А-а-а! – взвизгнула Ева.
И тут же получила очередную порцию обжигающих шлепков. Теперь Лорд чередовал их и с короткими фрикциями пробкой, раздражая и растягивая обе Евины дырочки.
Назвалась сабой? Угождай господину. Брюки давно не скрывали возбужденный член. Хотелось всадить его… по назначению. Воображение рисовало, как упругие стенки влагалища сжимают его плоть. Положить бы ладони на бедра, и рывком, на себя…
- О-о-о! – взвилась Ева, когда он коснулся пальцем клитора.
- Хочешь кончить? – Лорд ущипнул вершинку.
- Да-а-а… Да, мой господин.
Ого! Вот это песня!
- Терпи, - приказал он.
Лорд всегда следил за временем, чтобы соски не подвергались длительному сдавливанию, и пришла пора снять грузики. Ева кричала от острой боли, а он терпеливо гладил ее по спине, успокаивая.
- Кайл, пожалуйста-а-а… - проскулила она, пытаясь поймать губами его руку.
- В чем дело, крошка?
- Ты сказал, я буду умолять. Я умоляю! Пожалуйста…
- Еще не время, - перебил он ее. – Ты еще не готова.
Он провел большим пальцем по ее щеке, засунул его в рот. Ева обхватила палец губами, облизала его языком, втянула в себя, посасывая. И многозначительно уставилась на ширинку.
- Крошка…
- Пожа-а-алуйста…
Лорд никогда не интересовался желанием партнерши во время сессии. Если он хотел, чтобы ему отсосали, он приказывал, и саба подчинялась. Смешно, но Еве приходилось упрашивать каждый раз, когда она пыталась добраться до его члена.
Лорд расстегнул ширинку. В том, что Ева зафиксирована, была особенная прелесть. Он направлял ее, держа за волосы. Он чувствовал власть над крошкой, и эта власть, сладкая и окрыляющая, опьяняла. Он мог приказать, и она послушалась бы любого его слова. Но она сама наслаждалась тем, что происходило, – и это доставляло дополнительное удовольствие.
Ева снова творила чудеса, брала его член в горло, «проглатывая» до самого основания, успевала работать языком, искусно прижимала плоть зубами. Черт его знает, что она еще делала! Только кончил Лорд бурно, едва устояв на ногах и забрызгав лицо Евы спермой. А она даже не поморщилась, лишь довольно облизнулась.
Когда он протирал ее лицо влажной салфеткой, она снова пыталась поцеловать его руку.
- Готова к полету в космос, крошка?
Ева судорожно вздохнула, едва он коснулся клитора вибратором.
Шлепки, фрикции, вибратор… Наверное, что-то подобное ощущает человек-оркестр, когда играет на нескольких музыкальных инструментах сразу. Лорд сознательно истязал крошку желанием, возбуждая, доводя до пика. Почти. И отступая, чтобы «сыграть» еще пронзительнее, сильнее, чище. Ева извивалась, насколько ей позволяла фиксация. Ее стоны будоражили кровь. Никаких сомнений, из крошки получится страстная любовница.
- Кончай!
Лорд сильно шлепнул ее по попе, и одновременно с этим Ева содрогнулась в оргазме. Мышцы на ее спине сокращались волнами, пальцы на ногах поджались, она дрожала и задыхалась от отхвативших ее ощущений.
Прекрасное зрелище.
Лорд отбросил в сторону дилдо и пробку и расстегнул наручники.
Первое, что сделала Ева, когда он помог ей подняться, - повисла у него на шее, заставляя наклониться. И поцеловала в губы так жарко, что Лорд всерьез подумал, не выпороть ли ее всерьез, до сабспейса. После него она хотя бы долго приходит в себя и ведет себя прилично. Впрочем… ему же нравилась ее непосредственность.
