— Ну а ты сама что собираешься делать, когда вернешься домой? — поинтересовался капитан.
— Понятия не имею. Ведь у отца из-за неудачных вложений из всего имущества остались разве что только долги.
— Хм, я подумаю, чем тут можно помочь, — вздохнул капитан.
Филомена удовлетворенно кивнула, слово иного от него и не ожидала, и величаво выплыла из комнаты.
— Ты действительно ей поможешь? — уточнила я, после всех перипетий больше не воспринимая ее как врага.
— Попробую, — признался Танрей. — Но для начала все-таки поговорю с ее отцом и адвокатами: надо выяснить все ли там на столько печально, как считает Филомена, — на несколько секунд Рей замолчал, словно еще раз обдумывая все сказанное, а затем вдруг спросил с привычной насмешливостью: — Ну а ты, птичка, надеюсь, не собираешься улетать домой на свой Ортион?
И пусть на его губах в тот момент играла легкая улыбка, взгляд же показался мне наоборот напряженным.
— Но ты ведь должен признать, что все условия нашего договора я выполнила, — лукавая улыбка заиграла на моих губах.
— Э-э-э, не понял! Неужели для того, чтобы ты осталась, мне нужно вновь пригласить в свой дом пару десятков благородных девиц?
Бр-р-р… меня даже передернуло от представленной картинки. Нет, нет, нового наплыва я точно не выдержу, особенно, когда все эти юные цветочки снова начнут укореняться в доме Танрея. Но и играть роль фиктивной невесты я тоже больше не смогу, впрочем, как и отойти в сторону, если он решится на серьезные отношения с какой-нибудь благородной эрой.
— Рей, наверное, мне действительно лучше вернуться на Ортион, — тихо проговорила я, чувствуя, как от этих слов, все словно замирает изнутри.
— Да, возможно, лучше съездить… — задумчиво проговорил капитан.
А дальше… кажется, он добавил что-то еще, но я его уже не услышала. Словно алый цветок боли вспыхнул в моем сердце. Ну, все, Лори, вот и закончилась твоя сказка! Медленно, будто неживая, я попыталась отстраниться от него, но руки Танрея так и не позволили этого сделать.
— Лори… Лори… что с тобой? — донеслось будто сквозь вату.
— Пусти, — тихо прошептала я, ни в состоянии его сейчас ни видеть, ни слышать.
— Птичка, прости, но я не думал, что у тебя с мамой такие сложные отношения?
Что?! А при чем здесь она?! Мысли ворочались как-то особенно медленно и тяжело, словно их опустили в подтаявшую на солнце сладкую вату.
— Ну как же, я ведь лечу туда вместе с тобой. В конце концов мы же должны поставить ее в известность, что ты выходишь замуж.
Э-э-э… Замуж?! Или я что-то снова не так расслышала?! И я уставилась на Рея совершенно круглыми глазами, моментально позабыв о всех своих недавних страданиях.
— Драгоценная, а чего ты так удивляешься? — фыркнул капитан. — После того, что мы пережили вместе, я просто обязан на тебе жениться.
Но не успела я в возмущении даже открыть рот, как Танрей заговорил совершенно серьезно:
— Лори, я предлагаю тебе стать моей настоящей невестой.
— Почему Рей?
И если он сейчас вздумает снова шутить, точно откажусь.
— Потому что я люблю тебя.
Послесловие
Новость о моем скором замужестве и переезде на другую планету мама восприняла совершенно спокойно. Впрочем, ее любимая работа всегда вызывала у нее больше эмоций, чем собственная семья. Но, тем не менее, выкроить время между научными проектами и приехать к нам на свадьбу она все-таки пообещала.
Что же касается всего остального, в том числе и суда над Кейсеем, то за всеми перипетиями расследования я, конечно же, не следила, но знала, что в конце концов ему назначили огромный штраф, и теперь он получал от выработки иригия лишь небольшой процент, все же остальное уходило в фонд помощи пострадавшим от пиратов.
Выполнил свои обещания Танрей и по отношению к Филомене. Дела у ее отца действительно шли неважно, и капитан предложил ему место помощника управляющего на одной из своих шахт. Благородную эру такое положение вещей, конечно же, не очень устраивало, но и предпринимать что-нибудь, пока в обществе не улягутся все сплетни и скандалы, связанные с ее именем, было бы слишком опрометчиво. Так что пока она просто выжидала, но самое главное, к нам в гости больше не спешила, и мы с Танреем могли полностью сосредоточиться на собственной жизни, в которую теперь не вмешивались никакие благородные эры.
