— Кто же владелец?! — Я была заинтригована и не скрывала этого.
Милорд Кенхельм ответил не сразу. Он потёр пальцами лоб, как будто был чем-то сильно озадачен, затем устремил на меня взгляд своих янтарных глаз и задал встречный вопрос:
— Лорд Глоудейл показывал вам свою коллекцию драгоценных камней?
Опять прошлое… Да, показывал, и отрицать это было бессмысленно.
— Простите, если затронул болезненные воспоминания, Мирна. Но это важно — в том числе и для выяснения причины странных звонков на ваш айтел. Так считает и милорд Морни, приславший мне эти вот документы… Судя по реакции, вы никогда не видели данных камней?
— Не видела, Одхан. Я бы запомнила такое чудо.
— После смерти лорда Глоудейла и его матери была некоторая шумиха из-за наследства. Благотворительный фонд «Цветок Небиру», который существовал для финансовой поддержки заговора матрон, и которому Тилэйт Глоудейл завещала семейное состояние, был закрыт, а его счета — заморожены. Поэтому, согласно решению суда, уникальная коллекция драгоценных камней «разлетелась» по всей родне Γлоудейлов. И вот теперь троюродный брат милорда Глоудейла выставил эти камни на крупнейший международный аукциоң.
Как бы ни больно мне было снова возвращаться к теме «Цветка Небиру», в который и я вкладывала средства, нужно было слушать до конца. Я опасалась, что произошло что-то ужасное, и не зря.
— Вчера вечером он был убит. Просто застрелен пулей в висок во время прогулки рядом с торговым центром в Найроби. Средь бела дня, из наномеханической оптики с удалённым лазерным прицелом.
— Простите, Οдхан, — честно созналась я, — я не понимаю, о чём вы говорите — это насчёт какой-то оптики с прицелом.
— Ах, да. Стрелок находился примерно за пять километров до мишени, вот что это значит. Стрелок не был пойман, оружие не найдено. — Пояснил Одхан. — Дом под наблюдением с момента первого звонка в парке. Я не думаю, что вас хотят убить, но вы что-то знаете, и это меня очень беспокоит, Мирна… Вы едете со мной в Архангельск, на международную конференцию по вопросам безопасности. Я не оставлю вас тут одну, это исключено. Там у нас будет время на встречу с милордом Морни. Вам приходилось бывать в Архангельске?
— Нет, ни разу.
— Вот и замечательно. Выезжаем завтра вечером. И… не подходите к окнам, Мирна. Жалюзи и шторы в вашей спальне я сегодня закрою сам. Α сейчас… нам нужно совершить небольшую, но необходимую поездку.
Видя мои вопросительно приподнятые брови, милорд Кенхельм добавил:
— Вам понадобится зимнее пальто: нельзя ехать в спортивном пуховике и джинсах, не поймут.
Возражения были проигнорированы.
Поездка и вправду была недальней, но полной неожиданностью стало то, что в бутике женской одежды нас встретила… Да, эльфийка-дроу! На катке столкновение было кратким, а тут мне придётся стоять рядом с ней и терпеть её прикосновения и помощь в выборе одежды. Я непроизвольно сделала шаг назад, но не ушла дальше двери, потому что на плечи легли руки милорда Одхана, а сам он тихонько сказал мне почти в ухо:
— Мирна, подобное лечится подобным. Когда у меня в детстве болело горло, я объедался мороженым, и помогало. Я не выпущу вас отсюда, можете считать меня злым хозяином — как угодно.
Я только вздохнула в ответ на ослепительную улыбку Тёмной эльфийки, предназначенную, конечно же, посетителю, оставившему на парковке у бутика дорогой синий спорткар. Очевидно, что в глазах Тёмной любая особа женского пола рядом с таким вот посетителем, находилась на высоте, которая требует повышенного внимания. Так что я немедленно подверглась атаке обаяния, направленного на желание угодить потенциальным покупателям.
Первые десять минут мне было откровенно плохо, вплоть до тошноты и нехватки воздуха. Потом начало отпускать — под непрерывную оживлённую болтовню хозяйки магазина и одобрительное молчание милорда Кенхельма.
Результатом стало чудесное длинное пальто из модного в этом сезоне искусственного эко-меха с «лунным» оттенком, и зимние сапожқи. В процессе выбора Одхан терпеливо сидел на диване для посетителей с чашкой чая в руке. Невольно мои мысли возвращались к той страшной сцене в салоне «Орхидея», но усилие воли и аура споқойного интереса, исходящего от моего спутника, сделали своё дело. Я выдержала примерку.
— Вы молодец. — Похвалил милорд, когда мы покинули магазин и поехали домой. — Со страхами нужно бороться, сами они никуда не уйдут.
Ночью я долго не могла заснуть, вспоминая голографические проекции камней. Два драгоценных минерала, тааффеит, и раритетный, голубовато-зелёный серендибит, имеют эльфийские аналоги: «agardú» и «doimhneacht» соответственно. Прим. авт.: ag ardú — восход, doimhneacht — глубина (ирл.) Насколько я сведуща в минералогии, данные камни на Земле и Небиру — редчайшие следы Сопряжений Миров.
Откуда они появились у Меллана?.. Если некий ювелир работал с ними только в прошлом году, где их добывали?.. Куда пропал этот ювелир? Мог ли позволить себе Меллан такую баснословно дорогую покупку, я не могу сказать, ведь размер состояния Глоудейлов не был мне известен… Меллан показывал мне свою коллекцию, одну из лучших эльфийских, но там не было такого тааффеита или серендибита. Я видела брошь с мусгравитом, эксклюзивный красный берилл и многое другое — из тех драгоценностей, что были взяты с собой отцом Меллана во время Сопряжения… Прим. авт.: мусгравит иногда рассматривается как разновидность тааффеита серого или оливкового цвета. Точно дифференцировать эти минералы можно только в лабораторных условиях.
И, наконец, какое это имеет отношение ко мне? Я мучительно пыталась вспомнить из наших с Меланом разговоров хоть что-то, касающееся драгоценңых камней вне темы кражи Αлмаза Светлых эльфов. Не вспомнив ничего, я кое-как уснула уже под утро.
Вечерний отъезд представлял собой новое испытание. Дело в том, что милорд Одхан отправлялся в командировку не один, а в составе целой группы коллег, включая главу Департамента безопасности, лорда Маб-Рэнхалла, и представителей других силовых ведомств.
— Одхан… Нельзя ли как-то подгадать время, чтобы приехать на вокзал самыми первыми или же… самыми последними? — Робко спросила я. — Или же вы сядете в вагон раньше, а я забегу туда перед отправлением экспресса?
— Нет смысла, Мирна. — Просто сказал он. — Все знают, кто вы, и почему находитесь рядом со мной. Прятаться вечно не получится, а в плане слухов и сплетен хуже уже не будет, поверьте. Перемещаться по перрону или зданию вокзала в одиночестве я вам не дам из сообраҗений вашей же безопасности.
Скрепя сердце, я мысленно была вынуждена признать, что он прав, тем более что последний молчаливый звонок состоялся позавчера.
Вот так произошло первое наше совместное появление «на публике». На моё счастье, обильный снегопад с метелью не позволили толпе сотрудников Департамента собраться на перроне, но небольшая группа там всё же присутствовала. Я скосила глаза на Одхана: он был абсолютно спокоен, шёл, не убыстряя шаг. Он заметил мой взгляд и ободряющее улыбнулся:
