— Конечно, — отвечает Саша с небольшой заминкой. — Ты где сейчас? Я могу тебя забрать.
— Да нет, не нужно. Ты же где-то в районе Патриков живешь? Я на метро доеду.
— Мне не сложно, Тати. Кинь точку. Машина рядом, я подъеду.
Я кладу трубку и высылаю Саше координаты. Тело неожиданно становится ватным, и мне приходится прижаться спиной к нагретому стеклу павильона. По-крайней мере, один насущный вопрос снят и мне не придется ночевать на лавке.
******
Саша забирает у меня сумку и погружает ее в багажник, внутри которого в картонной коробке стоят трехлитровые банки с соленьями.
— Это мать дала, — немного смущенно поясняет Саша, заметив мой взгляд. — Боится, что я в Москве голодаю.
Я мотаю головой и отвожу глаза. Он не должен передо мной оправдываться.
Квартира Саши находится на четвертом этаже кирпичного дома довоенной постройки. Я невольно задаюсь вопросом, сколько денег он тратит на аренду, но потом вспоминаю о его историю о лояльной хозяйке. Учитывая цены на недвижимость в центре столицы, ему очень повезло.
Престижность района не сказывается на внешнем виде подъезда — он едва ли отличается от нашего в Самаре: неровные выкрашенные коричневой краской перила, сбитые ступеньки, покрытая бурыми пятнами побелка на потолке.
— У меня не слишком прибрано, не обращай внимания, — комментирует Саша, отпирая дверь.
Он ведет себя очень деликатно: по дороге не пытался лезть в душу, не донимал расспросами, лишь сказал, что если я захочу выговориться, он готов слушать. Пока я не способна наскрести правильных слов благодарности: когда проблема с тем, где я проведу ближайшие двенадцать часов решилась, на первый план вновь вышли холод и отчаяние. Содранная кожа на бедрах все еше горит, в голове звучит раздраженный голос Руслана, сменяясь кадрами выцветшего взгляда Мирона. Получить бы гарантии, что утром станет чуть легче — я бы прямо сейчас уснула на полу. Самое ужасное в моей ситуации — знание, что завтра лучше мне не станет. Напротив, последствия шока сойдут и мне нужно будет шаг за шагом учиться жить заново. Принять ответственность и привыкать к тому, что теперь все будет по-другому, гораздо хуже, куда дальше от сказки. Рядом со мной не будет главного — Мирона, а вместе с ним не станет и беззаботной жизни, в которой мне не нужно было думать о завтрашнем дне.
— Хочешь чай или поесть? — голос Саши из кухонного проема привлекает мое внимание, и я отмираю.
— Чай. Спасибо тебе.
Саша набирает в чайник проточной воды, открывает дверцу холодильника, несколько секунд изучает его внутренности, и извлекает банку с медом.
— Я не успел подготовиться в приходу гостей, — поясняет он и, надавив, снимает полупрозрачную пластмассовую крышку.
Я закладываю ладони между сжатых колен в попытке побороть непроходящий озноб и слабо ему улыбаюсь:
— Ничего. Я не большой любитель десертов.
Развернувшись, Саша лезет в верхний ящик небольшого кухонного гарнитура, достает оттуда две кружки. По очереди кладет в них пакетики заварки, заливает кипящей водой и опускается с ними на соседний стул. Я в течение секунды бездумно разглядываю синюю надпись «Омником 2017», после чего накрываю ее руками. Горячие стенки обжигают пальцы, и я убираю их лишь тогда, когда терпеть становится невозможно. Хотя бы на эти несколько секунд боль внутри меня отступает.
— Я тебя не сильно потесню? — оторвав глаза от керамического ободка, смотрю на Сашу.
— Я больше волнуюсь за то, что тебе будет некомфортно, — он снова выглядит смущенным. — Квартира однокомнатная.
Я вновь ощущаю себя жалкой. Напросилась в гости к почти незнакомому парню, который теперь наверняка ломает голову, куда меня положить. Вариант спать с ним в одной кровати я не рассматриваю.
— Я лягу на полу, — словно подслушав мои мысли, говорит Саша. — Потом что-нибудь решим.
Я не хочу сопротивляться. Сегодня я просто хочу дать себе несколько часов на то, чтобы передохнуть.
Глава 31
Первым сигналом к моему пробуждению становится запах: постельное белье Саши пахнет по-другому, не как у Мирона. В нашей квартире была целая батарея средств для стирки: экологичные порошки, капсулы и множество кондиционеров, каждый аромат которого был любовно отобран мной. Второй сигнал к тому, чтобы сон окончательно меня покинул: спине холодно, а значит Мирон меня не обнимает. Утренняя безысходность, к которой я себя так старательно готовила с вечера, заливает меня по глаза. Я жмурюсь, давая себе короткую передышку, прежде чем вновь заставлять себя жить. Осторожно сажусь, подтягиваю колени к груди и смотрю на пол, где, накрывшись флисовым пледом, спит Саша. Такого не должно повториться: уже сегодня мне нужно подыскать новое место для ночевой. Видимо, все же придется звонить маме.
Стараясь не шуметь, я слезаю с кровати и на цыпочках иду в туалет. Запираю дверь и разглядываю свое отражение в зеркале. Выгляжу откровенно плохо, но сейчас это кажется правильным. Включаю воду, чтобы умыться и понимаю, что у меня нет ни зубной щетки, ни крема. Все они остались в той, когда-то нашей квартире. Выдавливаю пасту на кончик пальца, размазываю ее по зубам. Плитка под ногами холодит ступни и вновь меня пробирает озноб.
Принимать душ в чужой квартире я не решаюсь и ограничиваюсь частичной помывкой в раковине. Натягиваю футболку и слышу доносящийся из-за двери шум. Встал Саша.
— Доброе утро, — я захожу на кухню и, глубже заложив руки в карманы спортивных шаровар, встречаю взгляд Саши. — Извини, что по моей вине тебе пришлось спать на полу. Сегодня меня здесь не будет.
— Доброе, — Саша приглаживает растрепанные от сна волосы и быстро меня оглядывает. — Ты можешь оставаться у меня столько, сколько будет нужно, Тати. И по поводу моего комфорта не волнуйся — я в любой момент могу съездить в Икею и купить раскладушку.
Я опускаюсь на стул и наблюдаю, как Саша моет в раковине яйца и ставит сковороду на огонь. Чего я сижу? Надо по-крайней мере приготовить завтрак в благодарность.
— Саш, давай я…
— Не волнуйся, яичницу я не испорчу, — шутливо отмахивается он. — Ты ешь глазунью?
У меня по-прежнему нет аппетита и лишь инстинкт самосохранения велит мне не отказываться.
— Глазунья отлично. Если ты покажешь мне, где заварочный чайник, я могу сделать чай.
— У меня только пакетики, — свободной рукой Саша открывает верхний ящик и передает мне зеленую картонную упаковку. — Вода сейчас вскипит.
Завтракаем мы молча. Думаю, каждый из нас ощущает неловкость. Одно дело говорить «привет», встречая друг друга в университетских коридорах, и совсем иное — в одно прекрасное утро очутиться на кухне за одним столом.
— Я серьезно, Тати. Ситуация у тебя явно не радужная, если из всех знакомых ты выбрала меня. Оставайся сколько угодно. Днем я работаю, часто где-нибудь в кафе, так что у тебя будет время побыть одной. Со спальным местом вопрос решим.
