Черт… Обидно? Наверное, нет. У Олега на это даже не было времени. Просто трудно. Он ведь на самом деле знал, что выгребется. Несмотря ни на что, выгребется.
Потому что он мужик, и теперь это было уже его дело.
Но проблем было до хрена, и они вылезали в самых неожиданных местах!
В воскресенье с утра служба безопасности представила полный и отчет по внешнему видеонаблюдению. И тут выяснилось, что часть камер работает с запаздываем, а за отдельные короткие периоды времени, если не знать, можно и не заметить, картинка вообще не пишется. Кто их успел перепрограммировать, когда???
Разразился скандал. За закрытыми дверями, разумеется, чтобы не выносить сор из избы.
А вообще, он восхитился. Готовились, получалось, основательно. Незаметно, по мелочи, но обложили его, а он эти мелочи, полагаясь на жесткую дисциплину, которая была при Феликсе, про*бал. Сказать, что Олег был в бешенстве, ничего не сказать.
Кто теперь мог с уверенностью предположить, что считывалось, где и как?! Какие сведения уходили на сторону и с какого момента это все началось?! Отвратительно было сознавать, что кто-то мог следил за ним в его собственном кабинете!
Первым побуждением, когда Олег узнал, было отправить подальше от всего этого Таню. Велел ей в воскресенье в офисе не появляться, и за это время надо было восстановить всю систему видеонаблюдения. Но в понедельник Тане все же придется появиться, и шантажист не должен ни в чем усомниться, иначе может пойти на более жесткие меры.
Тот факт, что бесценная для него женщина оказывается в зоне риска, а он не имеет возможности избавить ее от этого, вымораживал. Заставлял беситься от бессилия.
Однако Олег кое-что придумал.
Маман сама подсказала своими выходками.
***
Если за день Таня смогла как-то успокоиться, то последний телефонный разговор снова выбил почву из-под ног. И стало так кристально ясно, что ее не оставят в покое, просто раздавят в этой войне чужих амбиций.
Эта женщина, дышавшая ядом, она ведь прямо говорила о том, что видит тут ее корыстный интерес. Но черт побери! Тане не нужны их деньги, и никогда не были нужны. Это для кого-то бабки, власть, месть - смысл жизни, а для нее ее сын! И может быть, один конкретный мужчина…
Господи, как же это на самом деле трудно, быть честной с самой собой.
Потому что сейчас, глядя на малыша, заснувшего в своей кроватке, Таня уже не могла прятать от себя простую истину. На самом деле, она мечтала о том дне, когда она приведет сюда Олега и скажет ему:
- Смотри, это наш сын.
Сколько раз она представляла себе этот момент, а потом прочь гнала эти мысли, прятала от себя самой…
Потому что не ненависть и жажда мести, а именно эта тайная мечта жила в ее душе с той самой минуты, как она снова Олега Серова увидела. А до того, просто было глубоко запрятанное тайное знание, что жизнь еще столкнет их однажды. И будет так. Это знание, наивная вера в высшую справедливость помогала жить.
Но нет справедливости для глупых и наивных! А есть чья-то неуемная жаба. И они с маленьким Валеркой очутились в жерновах, в самом центре. Их перемелют.
Придется расстаться с этой мечтой?
Выбирать так страшно, больно до слез.
Она разрыдалась и ушла в ванную.
Когда вернулась, забытый телефон вибрировал на диване. Схватила его и ушла на кухню. Еще один незнакомый номер?! Плевать, уже плевать на все.
Таня приняла вызов.
- Таня, это я.
Она слушала и не слышала, не могла поверить. Олег.
- Это еще один мой номер, если что-то экстренное, на него звони.
Сглотнула, заставляя себя очнуться, слишком была погружена в свои переживания, думала о нем. И этот звонок – как будто что-то мистическое.
- Да, я поняла. Хорошо, я…
- Как ты?
Как она? Она плохо. Она уже практически продала и предала его в уме. И теперь ей от этого было чудовищно стыдно. Она же уже вещи собирать хотела, брать ребенка и первым утренним поездом в родной город, к родителям. И будь что будет. А теперь он звонил ей и…
- Я хорошо.
И такая волна тепла от него.
- Смотри, завтра будет немного напряженно, но ты не переживай. Все под контролем.
- Олег, мне звонили, - выпалила она раньше, чем успела подумать.
- Кто?
- Я не знаю, женщина.
- Что хотела?
- Гадости говорила. Я не хочу сейчас повторять. Главное, что она про тебя сказала, что тебе недолго там сидеть осталось.
Олег хмыкнул в трубку, зло, отрывисто.
- Кто? По голосу не узнала?
- Нет.
- И разговор записать тоже не догадалась?
- Нет.
Какая досада! Она об этом даже в тот момент даже не подумала. Чееерт…
- Номер остался? Входящий? Сколько времени разговор длился?
- Может быть, секунд тридцать.
- Хорошо. Сбрось мне номер, мы ее по номеру найдем. И не бери в голову, долго это все не продлится. Надо пережить ближайшие два дня, а дальше все будет хорошо.
Хорошо…? Таня затихла, не в силах поверить, что весь этот кошмар вообще когда-нибудь прекратится.
- Слышишь, Танька? Все будет хорошо. Слышишь?!
- Да. Да. Я слышу.
Его сила и уверенность невольно заражали ее, как будто беспросветный мрак, который рисовался в ее представлении, рассеивается. Опасно. Хочется поверить.
- Таня, - уже тише. – Я скучал.
Что он с ней делает? Вытягивает из сердца правду.
- Я тоже.
- Спустишься? – хрипловато, с затаенной надеждой. – Я здесь, внизу, у твоего дома.
Жилы вытягивает, рвет! Оглянулась на малыша, спящего в кроватке. Сумасшествие какое-то… Выйти к нему. Он же зовет ее, тянет к себе, невозможно противиться.
Страшно. Оставить малыша спящего – страшно. Но она же ненадолго, всего пять минут. И… Он ведь не придет сюда? Она не готова его впустить!
- Да, я спущусь. Сейчас. Только пять минут.
***
Таня, Танька! Как он ждал ее ответ...
Он бы мог подняться к ней, но она пока не готова. А Олег видел, надо дать ей время, нельзя торопить. Но и терпеть больше не мог. Весь день его выкручивало и поджаривало на медленном огне, как наркомана. Нужен был физический контакт, необходим. Хоть один глоток, чтобы нормально жить и мыслить.
- Да, я спущусь. Сейчас. Только пять минут.
Да! Да! Да, бл***, даааа!!! Его словно мехом погладило изнутри от ее тихого голоса. Потому что тоже услышал это – желание, зов. Сидел в машине, умирал от нетерпения, смотрел не отрываясь на дверь подъезда и чувствовал, как руки холодеют, его накрывает волнами дрожи.
