Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
Что касается умения «быть любимым» – тут все гораздо сложнее. Оно присуще только очень эгоистичным, умным и расчетливым людям.
– КАК СЧИТАЕТЕ, СПОСОБНОСТЬ ЛЮБИТЬ С ГОДАМИ НЕ ТЕРЯЕТСЯ?..
– Ну, что вы, наоборот! Ведь наша душа, ограненная годами, опытом, множеством прочитанных книг, влиянием множества встречных судеб, становится куда более тонким и совершенным инструментом любви, чем щенячья нетерпеливая душа юности. Кроме того, возникает сладостная способность ценить «последние дары лета»… В этом чувстве бездна изысканнейшего нектара тоски, поскольку любовь в таком случае всегда сопровождает тень окончательного расставания.
– А У ВАС – ДАВНО ЛИ СЛУЧИЛАСЬ ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ? И ПОСЛЕДНЯЯ ЛИ ОНА ПО ВАШЕМУ ОЩУЩЕНИЮ, ИЛИ БУДУТ ЕЩЕ ДРУГИЕ?
– Ну что вы! Повторяю: я – Дева, человек «при галстуке», неужто вы полагаете, что я вот сейчас вывешу список своих любовей, да еще крестиком отмечу – эта последняя, эта предпоследняя, а эта – предполагаемая в будущем… Все свои личные переживания интимного толка я никогда на люди не выношу. Вот что в книгах моих обо мне написано, да еще и обозначено местоимением первого лица женского рода, вот то и прошло таможенный контроль и разрешено к вывозу «в публику».
Так что давайте оставим мою конкретную, неинтересную в романтическом отношении персону и поговорим о любви «вообще».
– «МЫ ДРУГ ДЛЯ ДРУГА ТОПОРЫ, ЧТОБЫ РУБИТЬ ПОД КОРЕНЬ ТЕХ, КОГО ЛЮБИМ ПО-НАСТОЯЩЕМУ…» ЭТО ПОСЛЕДНЯЯ ФРАЗА ИЗ ДРУГОЙ ВАШЕЙ НОВЕЛЛЫ. ЕСТЬ ОСНОВАНИЯ ТАК ПОЛАГАТЬ?
– Я не очень люблю вырванные из контекста фразы, особенно эту, относящуюся к определенной истории любви. Кстати, она заключена в кавычки и взята из романа Лоренса Даррелла «Александрийский квартет».
Если мы говорим вообще о сосуществовании в любви… Необязательно – топоры, это всего лишь образ, но человек – один другого – шлифует, безусловно! И борется, конечно же! Важно, к чему приведет эта борьба. Приведет ли она к некоему симбиозу и к любви уже не на уровне восторженного восприятия друг друга, а на уровне существования двух рук (правой и левой), на уровне существования двух глаз, когда, если теряешь один, то видишь дальше исключительно лишь половину… своей жизни… Безусловно, мы (я имею в виду мужчину и женщину) очень друг на друге завязаны. И поэтому всегда расставание так страшно.
– ПРИШЛОСЬ ЛИ ВАМ ИСПЫТАТЬ ТАКУЮ ИДЕАЛЬНУЮ ЛЮБОВЬ, КОТОРУЮ ВЫ ОЖИДАЛИ, О КОТОРОЙ МЕЧТАЛИ?
– Давайте сначала договоримся о терминах. И оставим любовь идеальную, я о ней позже скажу. Что такое любовь вообще?
Нам было лет по 15, когда моя подруга, будучи на каникулах в Киеве, безоглядно влюбилась в мальчика. И, вернувшись домой, обрушила на семью всю мощь этой нетерпеливой, сметающей все возражения взрослых любви. Она желала немедленно уехать в Киев, насовсем. Семью лихорадило, с утра до вечера девица устраивала скандалы (я, разумеется, сопереживала ее неистовому чувству). И вот, помню, эпизод: очередной скандал между влюбленной девочкой и ее восьмидесятилетним дедом, профессором, знаменитым в городе хирургом.
– Это любовь, любовь! – кричит моя подруга. – Ты ничего не понимаешь!
Дед аккуратно намазал повидло на кусочек хлеба и спокойно сказал:
– Дура, любовь – это годы, прожитые вместе.
Прошло сорок лет, а эта сцена перед моим мысленным взором столь прозрачна и ярка, будто произошла минуту назад: залитая солнцем терраса, накрытый к завтраку стол и морщинистые руки старого хирурга, спокойно намазывающие десертным ножиком горку повидла на ломоть хлеба.
В ту минуту я возмущенно поддерживала мою подругу всем сердцем. Сейчас иногда смотрю на ее постаревшего мужа (совсем другого мальчика), на взрослых замужних дочерей… и всем сердцем молча благодарю ее деда за те давние слова, брошенные вскользь на террасе, за завтраком…
Кстати, о возрасте: мне кажется, любовь всегда замирает в той возрастной точке, в которой мы находимся сегодня. Та же моя подруга, в то время молодая мать двух маленьких дочерей, со смешком рассказывала мне о сцене любви семидесятилетних стариков, которую невольно подслушала. В отпуске, по пути из одного города в другой, она заночевала у родственников, в крошечной квартире, за перегородкой. И всю ночь слышала стоны: «Девотчка моя!» – «Какое шасте!»… Я тоже похохатывала, когда она изображала мне эти два дребезжащих голоса. Было это лет тридцать назад, и сегодня почему-то эта сцена уже не так меня смешит, как прежде…
Точно так, как – я уверена – не будет меня смешить еще лет через двадцать диалог между неким молодым человеком и старейшей актрисой Грузии, подслушанный и пересказанный одним моим приятелем:
– Дорогая Медея, как жаль, что я не родился на десять лет раньше, а ты не родилась на десять лет позже!
– И что тогда было бы, Лашико, дорогой?
– Тогда бы я мог добиваться твоей любви!
– А что сейчас мешает тебе, Лашико, дорогой?
По поводу же так называемой идеальной любви… Для меня идеальная любовь – это сильное духовное и физиологическое потрясение, независимо от того, удачно или неудачно в общепринятом смысле оно протекает и чем заканчивается. Я полагаю, что чувство любви всегда одиноко и глубоко лично. Даже если это чувство разделено. Ведь и человек в любых обстоятельствах страшно одинок. С любым чувством он вступает в схватку один на один. И никогда не побеждает. Никогда. Собственно, в этом заключен механизм бессмертия искусства.
Для меня моя первая любовь, которая продолжилась первым браком, а закончилась разводом, собственно, и была такой идеальной любовью. Для меня лично. Семь лет идеальной, кошмарной, непереносимой и разрушительной любви. Идеальной – потому, что ни на какую другую в то время я бы и не согласилась.
– СОГЛАСНЫ ВЫ С ТЕМ, ЧТО СОВРЕМЕННАЯ ЛЮБОВЬ ЗАМЕЛЬЧЕНА, ЗАЗЕМЛЕНА, ИЗНАЧАЛЬНО ЗАБИТА ВСЕДОЗВОЛЕННОСТЬЮ СЕКСА, КРОМЕ ТОГО…
– Стоп, я все равно не дам вам закончить. Ни за что! Никогда не соглашусь!
Человеческая душа всегда приходит в этот мир впервые, всегда впервые покидает его. Следовательно, и любит впервые, со всеми ослепительными ударами сердца, сдавленными рыданиями, ошалевшим лицом… Мне кто-то из друзей недавно прислал такую небольшую подборку писем детей… к Богу. Знаете, в качестве эксперимента учительница дала такую тему в классе, если не ошибаюсь, третьем. И вот там мне ужасно понравились два письма, скажем, Пети и Димы.
Одно такое:
«Вот говорят, Господи, что ты – Любовь. Извини меня, но любовь это – Ира».
Второе вообще поразительно по силе чувства, по богоборческой мощи во имя любви:
«Ну что?! Светку все-таки перевели в другую школу! А я семнадцать раз молился Тебе, зубы на ночь чистил, не списывал. А Тебе все нипочем. Ну, кукуй теперь там без меня!»
Картинка по теме:
Дверь кабинки в туалете на центральной автобусной станции в Иерусалиме представляет собой скрижали, исписанные непередаваемыми словесами на трех языках – русском, иврите, английском… В перечне предлагаемых сексуальных услуг перечисляются все части тела. Содом и Гоморра по сравнению с этим прейскурантом выглядят просто пионерлагерем Артек.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40