Мы начинаем свою жизнь как зависимые создания. Мы неспособны выжить без другого человека, который будет заботиться о том, чтобы накормить, одеть нас и убирать отходы нашего организма. Дорастая до этапа, когда мы справляемся с последним пунктом, мы все еще зависим от родителей, которые кормят и одевают нас. Но мы становимся довольно нетерпеливыми, стремясь скорее достичь следующей фазы — независимости: «Когда же я буду свободен, буду сам по себе?»
Независимость
Как она захватывает! Свобода приходить домой, когда захочешь — в то место, где ключ от парадной двери является твоим собственным, а возможно, и к другому человеку, которого ты действительно привлекаешь, что поразительно.
Поскольку я был молодым юристом, слово «независимость» было особенно значимым для меня и моих коллег. Мы спешили доказать, что нам не требовались другие юристы, чтобы присматривать за нами. К двадцати с лишним годам я наконец достиг некоторого уровня независимости на работе и за ее пределами. Я чувствовал себя свободным.
Однако я не был свободен. Я нашел новую тюрьму — тюрьму, окруженную Тиграми. Тюрьма звала меня.
Я не имел никакого представления о том, что у жизни есть другой уровень приключений, связанных с ростом. Я никоим образом не думал об этом необыкновенном волнении, ответственности, ужасе и радости.
Разумеется, в этой сфере я был, как и все, — ребенком с запоздалым развитием. Реальность обрушилась на меня лишь во время одной из регулярных моих поездок в офис Ги в доме Эпа Маккоя, когда я поехал рассказать ей, как обстоят дела в загоне. Мы разговаривали. У нее была диетическая кола и немного Minstrels[58] — моих любимых конфет. Я взял воду и выбрал один из хрустящих Jaffa Cakes.[59] Мы говорили о том, как я справляюсь с забегами галопом.
Как только я собрался отправиться в Лондон на совещание, Ги заметила, как ее удивляет, что я никогда не боялся того, что она просит меня сделать, или ситуаций, в которые вынужденно ставил меня темп, которым шел мой прогресс. Я помню, как остановился и в деталях продумывал: должен ли я следовать своему чутью и дать ей безликий ответ или стоит сказать правду. Я сказал правду.
— Я испытываю страх почти все время.
— Что? Ты должен говорить мне, когда напуган. Я должна знать! — Она была почти зла. Я никогда не видел ее в таком состоянии. Я был поражен.
— Почему? — спросил я, жалея о своей честности.
— Как я могу вообще помочь тебе, если не знаю, с чем тебе надо помогать?
Именно тогда я стал понимать, что Ги действовала на другом уровне. До этих пор я думал, что она обладает навыками в своей сфере и передает эти навыки мне. Теперь я понял, что происходит гораздо большее, что она знает нечто, о чем я и не догадывался.
Она говорила мне, что, если я не готов быть достаточно уязвимым, чтобы быть честным с ней по поводу моей слабости, она не сможет работать со мной так быстро, как смогла бы в ином случае. Я мешал проекту своей гордостью.
Однако я никогда никому не говорил о таких вещах — о своих переживаниях и страхах, полных холодного пота и тому подобного. Разве она не отказалась бы от меня, если бы знала, насколько я жалок?
Я был тем, кем очень хотел бы стать — «независимым». Я держал свои карты плотно прижатыми к груди. Я должен был осознать следующий шаг: чтобы стать действительно независимым, мне следует открыть свои карты Ги — двойки и тройки, равно как и тузы. В этом мне предстояло встретиться с множеством Тигров. Однако я это сделал. И она помогла мне справиться с тем, что меня беспокоило. И Ги не отказалась от меня. Никогда.
Взаимозависимость
Осознание ценности взаимозависимости и готовность бороться за нее — стартовая точка для того, чтобы заработать право использовать силу Правила 5. Это связано с силой команд и командной работы. Однако важно, как мы продвигаем команду и себя к взаимозависимости. Именно благодаря тому, что открываем другим свою уязвимость и несовершенства. Тогда мы становимся действительно прекрасной командой, силу членов которой признают и лелеют, а слабости принимают и компенсируют другие члены команды.