Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 138
– Держись! – успел крикнуть Аджахак.
Сложив крылья, он молнией ринулся вниз.
Перед лицом Каэ замелькали этажи облаков, затем проскочила, как в бешеной пляске, разноцветная картинка земной поверхности; потом все опять перевернулось и понеслось уже вверх. Она еле удерживалась на шее дракона, чтобы не сорваться. Ветер свистел в ушах, теребил одежду, забирался под панцирь и тянул ее вниз, в бездну. Кожаные ремни угрожающе трещали.
Сзади выла обманутая тараска.
В скорости она не уступала сыну Ажи-Дахака, а может, и превосходила его – форма тела у нее была удобнее для стремительного движения в атмосфере. И, поскольку тварь стремилась наверстать потерянное, догнать и разорвать на части дракона, впиться зубами в его плоть, она разогналась что было силы и понеслась следом.
Аджахак немного притормозил, взмахивая огромными перепончатыми крыльями, дождавшись, пока тварь не догонит его, навис над тараской и камнем упал на ее спину, вцепившись когтями. Началась битва гигантов, а Каэ поняла, что еще минуту назад была крайне счастлива, просто не догадывалась об этом, ибо все познается в сравнении.
Тараска лупила направо и налево своим страшным хвостом. Дракона пока что спасала его плотная, бронированная чешуя, но тварь извивалась в его когтях всем телом с невероятной силой. Оказалось, что ее туловище покрыто типично рыбьей слизью: вся она была верткая, гибкая, состоящая только из мускулов. Она разевала жуткую пасть буквально в полуметре от головы Каэтаны, не имея возможности достать ее, и гадко шипела. Ее хлопающие крылья подняли прямо-таки ураганный ветер, грозивший снести богиню с седла.
Внезапно тараска совершила неуловимый бросок, вырвалась из когтей Аджахака, показав на секунду залитую темной жидкостью спину, и изо всех сил вонзила рог в крыло дракона. Древний зверь заревел от боли, изогнул могучую шею и с жутким хрустом погрузил частокол своих клыков в затылок твари. Они бились в воздухе и трепыхались, словно пойманные в ловчую сеть птицы. Тараска захлебывалась своей кровью и кровью раненого дракона, и всей силы Аджахака было недостаточно, чтобы удерживаться в воздухе, сражаясь одновременно с могучей тварью.
Они стали падать.
Хорошо еще, что у тараски были почти целы крылья, и, отчаянно хлопая ими, она задерживала падение, не давая телам противников кувыркаться, иначе Каэ точно свалилась бы и разбилась о камни.
Тараска изогнулась и впилась когтями в брюхо дракона. Фонтаном брызнула золотистая кровь Древнего зверя, залив Каэ с ног до головы. В этот момент она и испытала то диковинное чувство, которое посетило ее во время столкновения с мантикорой. Интагейя Сангасойя перестала бояться высоты, прекрасно понимая, что сейчас они втроем грянутся оземь и никакой страх ее не спасет. Вытащив из ножен Тайяскарон, она стала медленно ползти по шее дракона вверх, ближе к его гигантской голове, изо всех сил цепляясь за упряжь. Ее мотало и бросало из стороны в сторону. Один раз она почти сорвалась и долгие секунды карабкалась обратно, хватаясь за все, что попадалось под руки. Пластины драконьей чешуи оказались очень острыми, и Каэ сильно порезала ладони. Наконец ей удалось уцепиться за шипы, торчащие на гребне.
Она встала во весь рост, выпрямилась.
Размахнулась Тайяскароном, чтобы нанести тараске единственный, точный удар, но не получилось: резкий рывок буквально отшвырнул ее в сторону, и она успела подумать, что это давно должно было случиться. Странно еще, что столько продержалась.
А потом поняла, что летит.
Или это показалось перед смертью?
Главное, что она чувствовала, какая у нее мощная и гибкая шея, какие сильные крылья несут ее в небе, как широко распахивается жуткая пасть и как хлещет по огромному телу хвост, завершающийся стреловидным шипом.
Она чувствовала себя зеленоглазым лазоревым драконом. Почему лазоревым? А кто его знает...
Говорят, перед смертью проносится перед глазами вся предыдущая жизнь; но вместо этого Каэ увидела налитые кровью относительно маленькие глазки тараски. Она ощутила невероятную ненависть к этому исчадию зла, и ненависть подсказала ей правильный выход.
Метнулась вперед огромная голова. Щелкнули челюсти, и на раздвоенный язык полилась отвратительная на вкус кровь твари, перекушенной одним движением.
После этого она не помнила ничего, кроме дикого визга, который преследовал ее и тогда, когда в глазах уже потемнело...
... Мягко взмахивая крыльями, ящер описал широкий полукруг над раскаленной поверхностью и опустился на камни. На его спине, судорожно вцепившись в истрепанную, местами порванную кожаную упряжь, лежало бесчувственное тело женщины.
* * *
– Где я? – спросила она, садясь резким движением.
– Лежи отдыхай, – успокоил ее Аджахак.
Каэ осмотрелась. Была ночь, но луна и звезды давали какое-то количество света. Она лежала, привалившись спиной к хвосту дракона, обвившегося вокруг нее. Чешуя Древнего зверя тускло блестела в лунных лучах, но на боку, брюхе и шее отчетливо выделялись темные пятна рваных ран.
– Больно? – спросила она тревожно. – Как ты?
– В порядке, – весело откликнулся дракон. – Ты, кажется, именно так говоришь? Все в порядке. К утру зарубцуется, только шрамы останутся, ну да это не беда.
– Давно мы здесь находимся?
– Несколько часов. Это Джемар, а ты потеряла сознание в воздухе, совсем недалеко от северной оконечности мыса.
– Какого мыса?
– Понятия не имею, как его называют люди. Хотя, наверное, никак. Джемар же безлюден.
Она помолчала, вытягивая ноги и пытаясь пошевелить затекшей шеей. Потом обратилась к Аджахаку:
– Иногда мне кажется, что меня следовало бы назвать Богиней Потерянного Сознания.
Зверь загрохотал от смеха.
– Правда-правда, чуть что – и я уже вне реальности.
– Неплохо это у тебя получается, – одобрительно проворчал Аджахак. – Даже Ур-Шанаби не мог себе позволить такой легкости перехода.
– Ты о чем рассказываешь? – заинтересовалась Каэ. От любопытства она даже стала себя лучше чувствовать – ушла усталость, отодвинулись на задний план сбитые в кровь костяшки и порезанные ладони, больная голова с запекшейся коркой крови над правым глазом.
Каэ не помнила, где успела разбить голову, но в той свистопляске, в которую они попали благодаря жуткой тараске, она еще хорошо сохранилась. Во рту чувствовался резкий, тошнотворный привкус, язык был не то прокушен, не то разъеден. Но на эти мелочи можно было не обращать внимания.
Дракон молчал очень долго, а Кахатанна думала, что он заснул, и боялась разбудить ненароком. Внезапно эта живая золотая гора зашевелилась и заговорила:
– О чем рассказываю, спрашиваешь... Об Ур-Шанаби и о тебе, дорогая Каэ. Я имел в виду, что твое превращение в дракона было легким, практически моментальным и невозможным с любой точки зрения.
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 138
