— Нет, — отверг я предположение. — Это исключено. Что-то произошло.
— Тогда будем разбираться с грузовиком, — решил участковый. — Что они привезли, Федор?
— Откуда ж мне знать? — отвел глаза в сторону Федор.
— Да будет тебе, — поморщился капитан. — Ни за что не поверю, что ты не засунул свой нос в сарай сразу после отбытия машины. Два дня-то после этого ты с каких шишов болеешь? Видимо, было на что «болеть». Что ты там нашел?
Федор поскреб в затылке, подошел к дивану и извлек из его недр небольшой полиэтиленовый пакетик. Зубами надорвал пленку и протянул его нам.
— Компьютерный дисковод, — определил я, рассматривая деталь. — Трехдюймовый компьютерный дисковод… И много там еще такого добра?
Навалом, — сказал Федор. — Ящик на ящике, и не только такие. Там всякого добра полно. Но у меня только этот остался.
— Понятно, — сказал я. — И хранят все это в сарае?
— В сарае.
— Значит, ворованные, — уверенно сказал капитан. — Только где ж это Семен такое количество этих штуковин спер? Вещи-то видно заграничные. Дорогие небось?
— Если Федор не врет и там этих штуковин хотя бы полмашины, то сумма огромная, — ответил я. — Пока не увижу, оценивать не берусь, но даже приблизительная сумма определяется несколькими десятками тысяч долларов. А может, и сотнями — в зависимости от того, что в этих коробках. Нужно идти туда и самим смотреть.
— Вот что, Федор, — сказал участковый. — О нашем разговоре пока никому ни слова. К сараю этому даже близко не подходи, дело может оказаться весьма дурно попахивающим, а тебе это, как я полагаю, ни к чему. Договорились?
— Ну, так, — глубокомысленно отозвался Федор, не сводя глаз кармана участкового. — Ты же знаешь, начальник: из меня клещами слова не вытянешь.
— Знаю, — вздохнул капитан. — Потому и предупреждаю. Но гели все же проболтаешься и это помешает нам в поисках священника — закусывать тебе долго не придется. Это я тебе обещаю.
Он поставил бутылку на стол и вышел на улицу. Я последовал за ним.
— Проболтается, — уверенно сказал участковый. — У него язык, как помело. Завтра же, как только протрезвеет, побежит по селу свежие сплетни за стакан горькой продавать…
— А старуха эта, как ее?.. Усычиха. Может, она что подскажет?
— Нет, — покачал головой капитан. — Ей уже далеко за восемьдесят. Старая совсем. Скорее всего, и не вспомнит, что два дня назад было. Да и не станет ее Семен в свои дела посвящать. Он сюда не зря краденое повез. Места у нас глухие да полудикие, старуха из дома редко выходит, а заходят к ней еще реже. Так что от старухи нам проку мало. А вот сарай проверить стоит. Федор ведь и соврет — недорого возьмет. Может, он эту детальку нашел где?
— Такие вещи на дороге не валяются, — усомнился я. — Но посмотреть нужно.
Деревня, в которой жила Усычиха, находилась в двух километрах от дома участкового, и мы решили идти пешком, чтобы шум мотора машины не привлек внимания соседей к нашему визиту. Домишко, на который указал мне капитан, был немногим лучше примостившегося рядом сарая. Просевшая крыша, прогнившие венцы и перекошенный предбанник выглядели не просто по-нищенски, а как-то жалобно и убого.
— Хорош сынок, — сказал я. — Можно сказать, заживо мать похоронил.
— Знаешь, а то, что он уехал, — даже лучше, — ответил участковый. — Так хоть ее пенсию никто не пропивает да перед соседями пьянками, да драками не позорит. Бывают такие дети, любовь к которым не успевает превратиться в ненависть только потому, что они далеко. Надо же, на дверях сарая замок новый. А как же Федор внутрь проникал? Да через чердак, — ответил он сам себе. — Ну-ка, подсади меня… Вот так. Теперь давай руку.
Луч фонарика участкового скользнул по стенам сарая, по гнилым доскам и остановился на огромной кипе полусгнившей соломы, сваленной в углу.
— А ведь не соврал, паршивец! — покачал головой капитан, откидывая мокрый клок сена. — Здесь и впрямь на полгрузовика деталей… Ох, Семен, ох, шельма! Что делать будем?
— Прежде всего священника искать, — сказал я, мрачно разглядывая сваленные в кучу блоки питания, винчестеры и дисководы. — Все это уже никуда не денется, а Разумовский… У меня начинают появляться очень дурные предчувствия. И если
раньше я беспокоился о здоровье Разумовского, то теперь нанимаю опасаться за его жизнь. Нужно срочно ехать в город, разыскивать хозяина этих «безделушек» и любыми средствами вытаскивать из него информацию о местонахождении иерея. Хотя в делах, где вращаются такие суммы денег, свидетелей обычно не держат п темном погребе. Впрочем, и многомиллионные состояния обычно не хранят в ветхих сараях. Вот ведь угораздило батюшку попасть в переплет! Ну кто просил его соваться в такие дела? Да еще без меня! Делаем так, капитан: ты даешь мне полные данные сына Усычихи, и я срочно отправляюсь в город, а ты… До завтрашнего дня не трогай здесь ничего. Мы не знаем, остались ли сообщники у этого Семена в деревне. Он мог попросить кого-то из дружков приглядывать за сараем и сообщить в случае чего. А мне нужно успеть добраться до города прежде, чем они заподозрят что-то.
— Вряд ли он кого-то просил, — сказал участковый. — В деревне одни старики со старухами остались. Молодежь вся в город подалась, на поиски легкой жизни.
— И все же рисковать я не хочу, — упрямился я. — Это мой друг, и я не могу пренебрегать даже самыми незначительными шансами, если они могут повернуть его судьбу в ту или иную сторону. Я должен найти его. Постарайся немедля организовать поиск в ближайших окрестностях. Мобилизуй кого только сможешь. Особое внимание уделите лесочку вокруг этой деревни. Позвони, в районную больницу, в… в морг. Свяжись с местным егерем — он должен хорошо знать эти леса, — скажи ему, что я в долгу не останусь, но и он пускай заглянет под каждый пенек, в каждый овражек… Постарайся, капитан. Я не могу разорваться и быть сразу в двух местах, но ты постарайся сделать все так, что…
— Не волнуйся, — похлопал меня по плечу капитан. — Я сделаю все, как надо. Найдем мы твоего «потеряшку». Записывай данные Семена. Усачев Семен Иванович, 1965 года рождения…
— Петрович, Никитин у себя? — спросил я сонного дежурного, вбегая в отдел. — Он уже пришел?
— Что ты орешь, как полоумный? — зевнул Петрович. — Исчезает из города на полгода, врывается в семь утра и вместо того, чтобы поздороваться, справиться о жизни и здоровье, начинает орать над ухом… Какой же дурак в семь утра в отделе торчать будет? Нет никого, рано еще.
— Дай мне телефон, — схватил я трубку — Нужно позвонить ему домой. Дело срочное.
— И дома его тоже нет, — монотонно брюзжал дежурный, сонно глядя на меня. — Какой же дурак будет проводить отпуск дома? Да еще на территории отдела, в котором работает?
— Проклятье! — выругался я. — Ну хоть кто-нибудь из оперов на месте? Дежурит кто-нибудь?
— Какой же дурак будет… — опять начал было дежурный, но я не дал ему закончить:
