к горлу ком и, запинаясь, закончила:
— Конечно, родители устроили скандал; единственным выходом был аборт. Дядя направил меня к знакомому врачу, все устроили без шума. Прошло несколько недель, прежде чем я написала обо всем Даррелу, но я не уверена, получил ли он письмо. Я всегда убеждала себя, что получил, но от горя и разочарования не ответил.
Я не знал, что сказать. История приняла совершенно неожиданный оборот. Поэтому молча постоял на месте минуту-другую, а потом мягко положил руку ей на плечо. На поверхность всплывают все более неприятные подробности жизни Харальда Олесена, подумал я. Оказывается, у Даррела Уильямса тоже имелся повод убить Харальда Олесена — месть, особенно если двадцать лет назад он все-таки получил то письмо.
6
Я поспешил уйти от Сесилии Олесен, так как мне не хотелось звонить из ее квартиры. Возвращаясь от нее, я заехал на работу и позвонил оттуда. Патриция ответила сразу же, как мне показалось, с облегчением. Услышав историю Сесилии Олесен, она одобрительно присвистнула.
— На самом деле я догадывалась об аборте, но решила, что не стоит слишком вдаваться в подробности. Однако версия вызывает все больше интереса. Пожалуйста, не забудь расспросить Даррела Уильямса не только о его отношениях с Сесилией Олесен, но и о бумагах, которые они с Харальдом Олесеном сожгли. Я почти уверена, что Даррел Уильямс и есть тот Б., которого Харальд Олесен упоминает в своем дневнике. Все совпадает: время, когда он сюда переехал, личные разногласия, о которых упоминает Олесен, а также буква…
О такой возможности я не думал, но вынужден был признать, что все удивительно хорошо встраивается в картину. И все же мне пришлось спросить, при чем здесь буква.
— Б., по-моему, обозначает БСС.
Я невольно присвистнул. Бюро стратегических служб, или БСС, действовало в Норвегии как во время, так и после войны, а позже влилось в состав ЦРУ. Я даже сам упоминал об этом в разговоре с Даррелом Уильямсом, не подумав о его возможной связи с Б. в дневнике Харальда Олесена.
— Тебе нужно как можно скорее еще раз допросить Даррела Уильямса. Позвони Бьёрну Эрику Свеннсену, пусть выяснит насчет БСС. Но сначала отправь телеграмму в шведскую полицию. Хотя американский след представляет все больший интерес, возможно, верным окажется все же след, который ведет в Швецию… — Патриция помолчала и продолжала слегка севшим голосом: — Итак, мы установили, что Н., о котором говорится в дневнике, — Кристиан Лунд, Е. — Сара Сундквист, а Б. — Даррел Уильямс. Но мы по-прежнему понятия не имеем, кто такой О., самая интересная и страшная фигура, судя по тому, что Харальд Олесен написал в дневнике. Если только он не называл одного и того же человека двумя разными буквами, что маловероятно, тот, кого он больше всех боялся, не один из трех главных подозреваемых. Так что ищи внимательно возможного четвертого, который может оказаться О. — как в самом доме двадцать пять по Кребс-Гате, так и за его пределами.
Я обещал, что так и поступлю. Однако позже, отвечая на вопрос Патриции, я вынужден был извиниться: совсем забыл спросить Сесилию Олесен, были ли у Харальда Олесена знакомые в районе Йовика. После того как мы поговорили, я составил телеграмму в шведскую полицию:
«ВАЖНО СРОЧНО ТЧК В СВЯЗИ С РАССЛЕДОВАНИЕМ УБИЙСТВА ХАРАЛЬДА ОЛЕСЕНА ТЧК ЗАПРАШИВАЮ ИНФОРМАЦИЮ ПО САРЕ СУНДКВИСТ РОЖДЕННОЙ 1943 И УДОЧЕРЕННОЙ В ГЁТЕБОРГЕ ЛЕТОМ 1944 ТЧК ВОЗМОЖНО ПРИБЫЛА В ШВЕЦИЮ С ХАРАЛЬДОМ ОЛЕСЕНОМ ИЛИ ЧЕЛОВЕКОМ ПО ПРОЗВИЩУ ОЛЕНЬЯ НОГА ТЧК ПРОШУ ТЕЛЕГРАФИРОВАТЬ НЕМЕДЛЕННО О ЛЮБЫХ СВЕДЕНИЯХ ПО ПОВОДУ ПРОЗВИЩА ОЛЕНЬЯ НОГА ТЧК КОЛБЬЁРН КРИСТИАНСЕН ГЛАВНОЕ ПОЛИЦЕЙСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ ОСЛО».
Следствие превращалось для меня в своего рода манию. После того, что я узнал от Сесилии Олесен, мне натерпелось поговорить с Даррелом Уильямсом. Но я последовал совету Патриции и сначала позвонил Бьёрну Эрику Свеннсену, чтобы выяснить, что тому известно о связях Харальда Олесена с БСС. Звонок оказался важным. Судя по всему, во время войны Харальд Олесен был связан с несколькими агентами БСС. Наверное, именно через них он после войны передал американцам сведения о норвежских коммунистах, которые позже очутились в архивах ЦРУ. Неплохо было бы выяснить имена агентов, с которыми он был связан. Интерес могли представлять и другие норвежцы, которые, возможно, также участвовали в сборе сведений. Пока удалось выявить только Харальда Олесена, но есть основания полагать, что ему помогали другие. Возможно, некоторые из них сегодня занимают ключевые посты в Норвегии, а может, и в США. По словам Бьёрна Эрика Свеннсена, Харальд Олесен отказался говорить на эту тему, поэтому он будет мне вечно признателен, если я сумею добыть для него любую дополнительную информацию.
Мне не очень хотелось снова беседовать с Сесилией Олесен после того, как она плакала при мне всего пару часов назад, поэтому я позвонил ее брату и спросил, имелись ли у Харальда Олесена знакомые в районе Йовика. К моему удивлению, я попал в яблочко. Иоаким Олесен сразу же ответил, что у дяди было много знакомых в тех краях, но первым приходит в голову богатый фермер, которого он навещал несколько раз в предвоенные годы. Один раз он даже брал племянника с собой. Имени знакомого Иоаким Олесен не помнил, зато быстро восстановил в памяти его фамилию — Стурскуг — и то, что ему принадлежали обширные лесные угодья. Когда я назвал имя Ханс, мой собеседник тут же воскликнул: «Да, конечно!» Я поблагодарил племянника за важные сведения, повесил трубку и побежал к машине.
7
До дома номер 25 на Кребс-Гате я добрался почти в девять вечера, но почти во всех окнах еще горел свет. Темными оставались лишь две квартиры, в которых раньше жили Харальд Олесен и Конрад Енсен. Даррел Уильямс медленно открыл дверь, когда я позвонил, и поприветствовал меня. Пожимая ему руку, я подумал, что он, наверное, догадывается, зачем я пришел.
День выдался долгий и трудный; на меня навалилась усталость. Впрочем, я не сомневался в своих предположениях и приступил прямо к делу:
— Вы, наверное, догадываетесь, почему я приехал. Учтите, я все выяснил сам. Она же до сих пор питает к вам только теплые чувства.
Он едва заметно кивнул и проводил меня в гостиную. Мы сели в кресла. У меня сложилось впечатление, что день выдался трудным и для Даррела Уильямса. Впечатление усилилось, когда я увидел на кофейном столике бутылки и стаканы.
— Мне стало известно, что с сорок пятого по сорок восьмой год у вас с Сесилией Олесен был роман, а ее дядя
