Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
Пройдя немного по верхней штольне, она поняла, почему рабочие побросали инструмент и исчезли. Обрушившаяся кровля засыпала тоннель, превратив его в груду камней и земли от пола до потолка. С противоположного конца он тянулся ярдов на тридцать, а потом обрывался. Корины страхи были не напрасны. Она снова очутилась в западне.
Рухнув на камни, она рыдала, пока не впала в забытье.
Разбудил ее станционный смотритель.
– Вот так номер, – сказал он.
Его круглое красное лицо проглядывало сквозь отверстие, которое он проделал в куче каменных обломков.
– Как вы сюда попали?
– По подземной железной дороге, сэр. На поезде.
– Разве вам не сообщили, что станция закрыта?
Кора закашлялась и встала на ноги, одергивая перепачканное платье.
– Господи, – запричитал смотритель.
Его звали Мартин Уэллс.
Совместными усилиями им удалось расширить отверстие в завале, чтобы Кора смогла протиснуться сквозь него. Смотритель помог ей сползти вниз с таким видом, словно предлагал руку благородной даме, выходящей из роскошного экипажа. После нескольких поворотов забрезжила надежда. Кора кожей почувствовала свежее дуновение ветра. Она взахлеб глотала воздух, словно пила его, а разверзшееся над головой ночное небо, усыпанное сочными, спелыми звездами, казалось ей после заточения под землей самой сладостной пищей.
Мартин Уэллс был толстым, как бочка, человеком в годах с мягким одутловатым лицом. Для сотрудника подземной железной дороги, которому опасности и риск по определению должны быть хорошо знакомы, он проявлял крайнюю нервность и озабоченность.
– На станции не должно было быть пассажиров, – повторил он слова привезшего ее машиниста. – То, что случилось, крайне нежелательно.
Отдуваясь и отбрасывая седые волосы с потного лба, Мартин объяснил почему. Из-за ночных набегов патрульщиков над станционным смотрителем и пассажирами подземной железной дороги нависла смертельная опасность. Заброшенная слюдяная шахта лежала на отшибе. Она давно считалась выработанной индейцами, и все про нее по большому счету забыли, но патрульщики регулярно прочесывали пещеры и шахты в округе, потому что именно в таких местах беглые могли укрываться от правосудия.
Обрушившаяся кровля, так испугавшая Кору, на самом деле должна была замаскировать деятельность, протекавшую внизу, на станции и в тоннеле. И хотя поначалу все шло неплохо, новые законы штата Северная Каролина сделали дальнейшую работу станции невозможной. Мартин сегодня шел туда с единственной целью: оставить записку для машиниста, что прием пассажиров прекращен, и необходимость принять Кору или любого другого беглого застала его врасплох.
– Особенно с учетом нынешней ситуации, – прошептал он, озираясь, словно патрульщики поджидали их на выходе из балки.
Мартин сказал, что ему надо отойти, чтобы подогнать фургон, и Кора сильно засомневалась, что он вернется. Он клялся и божился, что ждать ей придется совсем недолго. Занимался рассвет, а при дневном свете перевезти ее будет совершенно невозможно. Она была так благодарна возможности выйти на свет божий, что решила ему довериться, и когда он все-таки вернулся с фургоном, запряженным двумя костлявыми гужевыми клячами, едва не бросилась ему на шею. Переложив мешки с зерном и семенной пшеницей, они высвободили для нее узкий карман. В прошлый раз, когда нужно было прятаться в повозке Флетчера, требовалось место для двоих. Мартин покрыл груз просмоленной парусиной, и фургон с грохотом покатил прочь, а возница, пока они не выехали на дорогу, все чертыхался себе под нос.
Они проехали совсем немного, когда лошади встали. Откинув парусиновый полог, он сказал:
– Скоро взойдет солнце, поэтому я хочу успеть кое-что показать. На это надо посмотреть.
Кора не сразу поняла, что он имеет в виду. Проселок был тихим, по обе стороны шли леса. Вот она увидела один силуэт, потом другой.
Кора вылезла из фургона.
С деревьев подобно гниющим украшениям свисали трупы, частью нагие, частью полуодетые. На штанах темнели пятна, оставшиеся после опорожнения кишечника, когда на шее затянули петлю. Два ближайших к ней тела, которые выхватил из темноты фонарь смотрителя, были покрыты страшными ранами и увечьями. Одного кастрировали, и на месте бывшего мужского достоинства сейчас зияла чудовищная каверна. Рядом с ним повесили женщину. Ее живот вздулся, но Кора никогда толком не могла отличить беременную от небеременной.
Их выкатившиеся из орбит глаза смотрели на нее с укором, потому что нечего глазеть, но разве пристальный взгляд цветной девчонки, потревожившей их покой, мог идти хоть в какое-то сравнение с тем, как глумился над ними мир с того момента, как они пришли в него?
– Эту дорогу у нас называют «Тропой свободы», – произнес Мартин, снова закрывая воз парусиной. – Тела развешены на деревьях до самого города.
В какой же новый ад привез ее поезд?
Когда фургон остановился, она выскользнула наружу и шмыгнула за угол желтого дома, принадлежавшего Мартину. Светало. Мартин постарался загнать фургон как можно глубже во двор. Со всех сторон его обступали соседние дома, стоявшие очень тесно – каждый, проснувшийся от топота копыт, мог выглянуть из окна и увидеть ее. Фасад дома выходил на улицу, а дальше расстилалась лужайка. Мартин поманил ее, она пробралась на заднее крыльцо и юркнула в дом. Высокая белая женщина в ночной сорочке стояла в кухне, привалившись к обшитой дубовыми панелями стене. Не глядя на Кору, она отхлебнула лимонад из стакана, который держала в руке, и проронила:
– Угробить нас решил.
Это была Этель, жена Мартина.
Они жили в браке уже тридцать пять лет.
Пока он мыл над тазом трясущиеся руки, супруги не обмолвились ни словом, Кора поняла, что, когда она ждала его в балке у заброшенной шахты, Мартин с женой успели поскандалить по ее поводу, и у скандала наверняка будет продолжение после того, как они решат, куда ее спрятать.
Этель отвела Кору наверх, потому что Мартин должен был поставить фургон на место. Кора успела бросить быстрый взгляд на скромно обставленную гостиную, но вспомнив о предупреждении Мартина, ускорила шаг. Сквозь окна падали лучи утреннего солнца. Длинные выбившиеся из-под чепца седые волосы Этель доходили ей почти до пояса. Ее поступи Кора испугалась сильнее всего: женщина как будто плыла по воздуху, словно ненависть поднимала и несла ее вперед.
На верхней площадке лестницы Этель остановилась и произнесла, указав на дверь в умывальню:
– Быстро туда. От тебя несет.
Когда Кора вышла, ее отвели на чердак. Она чуть не ударилась макушкой в потолок тесной душной коморки, зажатый между двумя скатами островерхой крыши. Чердак за годы превратился в скопище старого хлама: поломанные стиральные доски, гора траченых молью одеял, стулья с продавленными сиденьями. В углу притулилась детская лошадь-качалка, обтянутая мохнатой шкурой.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
