Вино или кровь – мне все равно:Пью я то и другое давно.Кружкой вино, а кровь – мечом,Сегодня я буду твоим палачом.
Я вдруг понял, что он занимается импровизацией, оттачивая мастерство рифмованными строками. Нельзя сказать, что хогг декламировал шедевры, но это было гораздо лучше вчерашних политических стишат.
Я потянулся и сел на кровати. Спал я одетым. Ну и отлично. Хотя бы тут у Амары хватило соображалки не слишком со мною сюсюкаться. Правда, одежда постепенно пропитывается грязью. Ее надо выстирать, и самому не мешает помыться. Но на это нужно время. Похоже, в Норатор я заявлюсь еще той немытой вонючкой.
Я свесил ноги с кровати и тут же согнулся от навалившейся дурноты. Продышался, снова сел. Комната медленно вращалась перед глазами. Есть не хотелось, а вот пить – очень. На затылке всплыла знатная гуля. «Ловец снов» болтался на шее. Возможно, это благодаря ему я не видел сегодня кошмаров? А может, удар по голове содействовал? Не хотелось бы избавляться от кошмаров подобным образом каждый раз перед сном.
– Ты неплохой поэт, Шутейник. Но в зале вчера твои стихи были… полное дерьмо.
Гаер одобрительно усмехнулся.
– Отрадно встретить человека, – он сделал акцент именно на этом слове, – что знает толк в стихах от века. Простым людям, мастер Волк, простое. Простейшим – простейшее. Иначе они не понимают.
– Почему называешь меня Волком?
– Ты похож. Матерый. Но без стаи. Хотя стая у тебя будет. Не против быть Волком?
– Мне все равно.
Вспомнились драка, лютый пофигизм посетителей насчет оскорбления его величества Растара, и даже одобрение, и то, как купцы из Умеренных отчаянно цеплялись за отжившую, выродившуюся династию. Это, кстати, объяснялось просто – людям, что бредут через топкое болото жизни и подсознательно понимают, что вот-вот провалятся и привычный уклад скоро рухнет, свойственно фанатично цепляться за любые авторитетные, пусть и безмерно пустые идеи. Вот и цепляются – кто за секту, кто за Ашара, кто за императора… за сомнительные ценности цепляются, забывая о человеке, и забывая в себе человека.
С визгом и скрипом распахнулась дверь, вошла Амара. На щеке – три параллельные царапины, следы вчерашней драки. Хлестнула по мне взглядом, такой же огненной плетью наградила и хогга. «Навязались на мою голову» – вот что говорили ее глаза.
– Баня готова. Кардал оставил за нами комнату до полудня, а уже одиннадцатый час. Оба – убирайтесь мыться. Я не хочу ехать с вонючками.
Я попытался вопросительно задрать брови, но скривился от набата, что настырно колотил в виски. Хогг, однако, понял, вскочил с кровати и снова – как вчера в трактире – сделал волосатой ножкой па.
– Я подладился ехать с вами до Норатора, мастер Волк, у меня там родичи вельми богатые. Все же по моей вине вы оказались в субстанции решительно скверной. Я повинюсь перед родичами… за свои проделки, и расплачусь с вами щедро. Вчера вы мне помогли, и это я запомнил навсегда. Мне могли выбить мозги, а без мозгов сочинять ну просто невозможно. Затменное время в стране… Весь Санкструм в дерьме… Но я считаю – мы успеем до того, как Сандер нагрянет.
