Люди начали утекать из Выпи, как талая вода по весне.
– Девочка, что сидела с Аликом за одной партой, попросила пересадить ее, – рассказывала Нина Павловна, и голос ее подрагивал от волнения. – Сказала, он не дает ей писать: уставится на руку, и ее «скрючивает» – ни одним пальцем не пошевелить. С тех пор Алик сидел один – никто не желал садиться рядом. Даже лучшие друзья.
Прежде неразлучная троица распалась. Илюша и Санёк под любыми предлогами старались держаться подальше. Алик не выдавал их тайн, хотя и знал про них все всегда, даже когда еще не обладал сверхъестественной проницательностью. Не выдавал, но они боялись его, признался как-то Нине Павловне племянник.
Так прошла осень, затем зима. Началась весна, и в Выпи стал твориться настоящий кошмар.
– Началось… с Санечки, – севшим голосом выговорила Нина Павловна. – Провалился под лед и погиб. Мы-то от горя с ума сходили, а уж его родные! Но что самое плохое, все знали: это Алик его убил. Илюша рассказывал, как все было. Алик подошел к ним с Саней на перемене и говорит: вы, мол, без меня хотите на коньках кататься? Ладно, идите, предатели. Только запомните: провалитесь под лед, а там пираньи!
– Пираньи? Что за нелепица? – поморщился Михаил.
– Вот и они так решили. Стоял март, лед еще толстый. Только Саня в самом деле провалился. Лед взял и треснул! Илюша подбежал, руку протянул, стал его тащить. Рыбаки недалеко были, тоже прибежали. А Саня все кричал: «Больно! Убери их!» Вода бурлила и вся была красная – люди видели. Что-то вправду грызло его, пожирало заживо, тянуло на дно… А Алик стоял на берегу и смотрел.
Нина Павловна прикрыла ладонями глаза. Михаил не знал, что делать. Может, воды предложить? Или сердечных капель?
– Не могу вспоминать… Когда Санечку вытащили, он уже умер. Весь был изранен, весь! Одежда разорвана, по всему телу порезы. В заключении написали: поранился об лед. Только все знали, что это неправда. Слухи быстро разошлись, и к Алику даже близко подойти боялись. Многие родители детей в школу не пускали. Не будь у Маши ее репутации, стали бы в открытую гнать ее с сыном из Выпи. Но ей в глаза говорить не решались. Хотя она все равно знала, как к ним люди относятся. Потом та девочка, которая с Аликом за партой раньше сидела, попыталась повеситься. Родители ее из петли вытащили и вскоре уехали всей семьей. И соседи их – тоже. А в мае двоих ребятишек пчелы на пасеке насмерть зажалили. Такого вообще быть не могло! Все винили Алика: он за неделю до этого на уроке прямо сказал, что скоро это случится.
– Вы думаете, у него способности открылись? Экстрасенсорные?
– Может, и открылись. Но я так не думаю. Никто не думал. Алик не просто знал, что произойдет нечто страшное, – он каким-то образом делал это. А вскоре… – Нина Павловна поперхнулась и закашлялась. Глотнула остывшего чаю и продолжила сдавленным голосом: – Они погибли.
Михаилу не нужно было переспрашивать, о ком она говорит: и без того ясно.
Про жуткую смерть родных Нина Павловна рассказала коротко и с сухими глазами. «Если начну плакать, то не остановлюсь», – пояснила она.
Николай, Таня и Илюша отравились угарным газом. Причин убивать себя у них не было, случайностью кошмарное происшествие стать не могло. Больше никаких подробностей Нина Павловна не сообщила.
– Два месяца спустя Маша скончалась. В последнее время ваша сестра сильно сдала. Высохла, поникла как-то. Вечно бормотала себе под нос, от собственной тени шарахалась. Раньше люди боялись ее нрава, а под конец просто жалели. Представить страшно, каково ей было – оставаться одной, за закрытыми дверями, рядом с Упыренком… С Аликом, – поправилась она.
«Вот, стало быть, как! – с тихим бешенством подумал Михаил. – Упыренок!»
Во все эти россказни верилось слабо. Точнее, не верилось ни капельки. Сказочки деревенские – только и всего. Люди всегда боятся того, чего не в силах понять. И гнобят тех, кого не понимают.
Мальчик просто был не такой, как все. Слишком красивый, слишком умный. А как стал подрастать, возраст переходный начался, так, может, дерзить начал, лишнего позволять в разговорах. Вот его и выставили местным пугалом.
Как на селе сплетни разносятся – это Михаил хорошо знал. В одном конце деревни скажешь, в другом ответят, да половину переврут. Произошло одно совпадение – и пошло-поехало. Во всех бедах мальчишку стали винить. А что Маша высохла, притихла, так житья небось не давали! Жужжали в уши целыми днями. Инквизиция сельская, дай им волю – сожгут ни в чем не повинного человека и глазом не моргнут!
Кстати, о глазах… Отчего же они цвет-то поменяли? С другой стороны, может, бывает такое? Он ведь не врач, а энергетик.
Михаил почувствовал раздражение. Поначалу Нина Павловна показалась ему хорошей, рассудительной женщиной. Манеры у нее приятные, голос красивый, да и пироги печет – пальчики оближешь. Но теперь она вызывала лишь антипатию.
– Вы меня извините, я пойду, – сухо проговорил он и встал со стула. – Спасибо за угощение.
Нина Павловна смотрела на него снизу вверх, выражение лица было удрученным, даже страдальческим.
– Вы не верите, да? Думаете, я болтушка? Я бы вам сказала – у людей спросите, они подтвердят каждое слово…
– Не сомневаюсь, – ответил Михаил.
Разумеется, подтвердят, это же массовый психоз! Машу и ее сына терроризировали всем дружным сельским коллективом.
– Вы не дослушали! – запальчиво проговорила Нина Павловна. – Никто с вами про это говорить не станет. Побоятся, да и… всем хочется, чтобы мальчишка убрался куда-нибудь подальше! Люди устали жить в страхе. Никому не расскажешь о таком, не у кого искать защиты. Ходи и жди, кто следующий! Кто-то уехал из Выпи – им повезло. А тем, кому некуда деваться, как быть?
– Хорошо, хорошо, я понял. Спасибо, что предупредили, поделились своими подозрениями. Но мне правда уже пора.
Михаил развернулся и пошел в прихожую. Нина Павловна с потерянным видом смотрела, как он обувается, открывает дверь.
– Минутку погодите. Позвольте, одну вещь только скажу, и пойдете.
Тон был чуть ли не умоляющим, и Михаилу стало неловко. Он снова прикрыл дверь и обернулся к Нине Павловне.
– У нас травница была, Дарья. Вы не подумайте, не бабка какая-нибудь невежественная. Не ворожила, не гадала – ничего такого, – поспешно сказала женщина. – Биолог по образованию. Собирала растения, людей лечила и многим помогала. Помню, объявления как-то давала в газету, к ней даже из Уфы приезжали… – Нина Павловна неуверенно поглядела на Михаила и выдала: – Дарья считала, что в мальчике поселился кто-то! Какая-то тварь из Чертова озера забралась внутрь и подчинила его себе. Все ведь началось именно после того, как он в озеро свалился! Ни Илюша, ни Саня не изменились, а Алик… Самому-то ему тварь вреда не причиняет, наоборот: учиться лучше стал, здоровье окрепло, способности экстрасенсорные открылись. Дарья говорила, нужно выгнать эту нечисть. Раз она к нему присосалась в озере, значит, там обитает. Туда ее и надо вернуть!
