Потом она заметила маленький одинокий пузырек, больше всего похожий на мыльный. Он проплыл мимо, и она мимоходом задумалась о том, кто мог его выдуть и как он залетел в такую даль, не исчезнув по пути. Не то чтобы ее это так уж интересовало: просто кроме этого радужного шарика и смотреть-то вокруг было не на что.
Однако за ним последовал второй пузырек, а там и третий. Оказалось, что ветерок нес их целую цепочку, причем каждый последующий оказывался ярче и больше предыдущего. Когда один из них поравнялся с лодкой, Ким показалось, будто внутри него что-то находится, но девушка, как ни напрягала зрение, так ничего и не разобрала. А потому потянулась и схватила пузырек ладошкой.
Он лопнул, и находившийся внутри предмет оказался у нее в руке. Ничего особенного — просто скрученная, непригодная к употреблению канцелярская скрепка — однако у Ким тут же возникло множество вопросов. Было совершенно непонятно, как скрепка могла попасть в мыльный — или какой он там — пузырь, как этот пузырь мог, не лопнув, нести ее по воздуху и откуда она вообще взялась в Ксанфе. Девушка сильно сомневалась в том, что канцелярские скрепки, да и вообще всякая канцелярщина здесь в ходу: такого рода предметы представлялись ей сугубо обыкновенскими.
Машинально попробовав восстановить форму скрепки (ничего не получилось), она повертела ее в руках, подумала, не выбросить ли за борт, но не захотела засорять воду и в конце концов приладила в петлицу.
Между тем пузырьки, один больше другого, все плыли и плыли: казалось, будто нескончаемая, неизвестно откуда взявшаяся и неизвестно куда направляющаяся вереница протянулась над водным пространством от края до края. Причем если уходившие вдаль пузырьки становились совсем крохотными и пропадали из виду, то приближавшиеся даже на большом расстоянии казались такими же, как и вблизи. А поскольку Ким имела представление о законах перспективы, она поняла, что пузыри в конце цепочки должны быть очень большими.
Пристально присматриваясь к тем, которые проплывали мимо, она поняла, что внутри многих содержатся какие-то предметы. Совершенно разные, но, однако, между ними имелось что-то общее. Что-то, что ей не сразу удалось уловить.
Итак, в одном из них была ломаная скрепка. В другом оказалась щербатая чашка. Дальше пошли изношенный башмак, остановившиеся часы, рваная, без обложки книга, дырявый носок… «Ну конечно, — сообразила наконец Ким. — Это же все мусор. Ненужный хлам. Вполне возможно, что в Ксанфе такие пузырьки заменяют мешки для мусора, а эта их цепочка представляет собой не что иное, как волшебный мусоропровод. Скорее всего, они направляются к какой-нибудь свалке, над которой и лопаются, выбрасывая отходы. Вот бы устроить такое и в Обыкновении, а то ведь там мусором завалены и дворы, и улицы. Правда, и этот мусор явно обыкновенского происхождения. Видимо, отходы каким-то образом попадают из Обыкновении в Ксанф, но здешняя магия не дает им засорять страну».
Пузыри между тем становились все больше и больше. Мимо проплыл сломанный велосипед, старое кресло с торчащей набивкой, детский автомобильчик без руля, здоровенная игрушечная собака…
— Это еще что такое? — изумилась Ким в следующее мгновение, поняв, что собака вовсе не игрушечная, а совершенно живая. Ничем не примечательная дворняга лежала в пузыре, положив нос на лапы, медленно дышала и с тоской смотрела на безбрежную водную гладь. Но как живая собака могла угодить в мусоропровод?
Впрочем, девушка тут же поняла подоплеку этого печального события. Видимо, кто-то завел себе забавного щеночка, а когда тот подрос и перестал быть таким потешным, его просто выбросили. С породистой собакой, стоившей больших денег, так, наверное бы, не обошлись, а вот беспородная дворняжка оказалась ненужной. А поскольку ее выбросили как мусор, то попав каким-то манером в Ксанф, она и угодила в магический мусоропровод.
Ким вознегодовала — сама она домашних животных не держала, но когда сталкивалась с историями о людях, заводивших себе питомцев, а потом избавлявшихся от них, ее это просто бесило. Возможно, окажись девушка перед не слишком веселой перспективой ухаживать за старым или больным животным, ее суждения на этот счет стали бы не такими категоричными, но она в этом сомневалась.
Когда пузырек обогнал лодку, собака подняла голову и, взглянув на Ким, вяло вильнула хвостом. Похоже, она сознавала, что обречена.
Девушка потянулась к пузырю, но тот уже был за пределами досягаемости. Да хоть бы и не был: на что ей нужна бездомная, беспородная, наверняка блохастая собака? Что поделать, если бедняжке не повезло с хозяевами?
Однако хотя эти мысли и посетили голову Ким, она тут же с возмущением прогнала их и прыгнула следом за пузырем. Руки ее коснулись тонкой оболочки, которая тут же лопнула, а девушка, подняв фонтан брызг, плюхнулась в воду. Вместе с дворнягой.
— На помощь! — тут же закричала она.
Плавала Ким неплохо, однако делать это, держа в руках довольно крупную собаку, весьма затруднительно. А выпускать собаку девушка не собиралась, поскольку не знала, удержится ли та на воде. Она освободила животное не для того, чтобы тут же его утопить.
Впрочем, уже в следующее мгновение на выручку к ней, взбивая пену рыбьим хвостом, подоспел Сайрус. Подхватив в объятия и девушку, и собаку, он поднял их в лодку, где Дженни помогла им распутать руки и лапы.
— Ты что, выпала из лодки? — спросила спутница.
— Нет, сама спрыгнула. Чтобы поймать пузырь.
— Что за пузырь?
— А разве ты не заметила целую вереницу пузырьков? Они мимо проплывали?
— Нет, — покачала головой Дженни.
— Не было тут никаких пузырей, — заявил Сайрус, забираясь в лодку и перекидывая хвост через борт. — Должно быть, ты просто грезила наяву. Кстати, я вроде бы приметил Ромашку — она промчалась мимо. Наверное, дневная кобылица доставила тебе грезу.
— Ничего себе греза! — воскликнула Ким. — А это, по-вашему, тоже греза?
Она выпустила собаку, которая уселась на дно лодки.
— Собака! — воскликнула Дженни. — Давненько не видела настоящих собак.
— Сука, — подтвердил Сайрус. — Ты что, ее из воды выловила? В жизни не встречал водоплавающих сучек.
— Какая еще сука! — возмутилась девушка. — Она милая собачка, и ты…
Ким осеклась, сообразив, что русал не имел в виду ничего дурного. Просто собака женского рода называется сукой, так же как лошадь — кобылой.
— Конечно, милая, — согласилась Дженни и протянула руку, чтобы погладить. Но собака боязливо отпрянула.
— Не бойся, — промолвила Ким, погладив мокрую спину. — Это Дженни, моя спутница.
Собака успокоилась. Потом к ней подошел Сэмми. Поначалу Ким немного испугалась — ведь про собак и кошек толкуют, будто они исконные враги, — но потом сообразила, что этот кот знает, куда можно соваться, а куда нельзя. И действительно, все закончилось мирно — животные просто обнюхали друг друга и таким образом познакомились.
