Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
12 января 2009 года, понедельник
Попросили осмотреть пациентку в приемном покое и провести повторное вагинальное обследование, так как акушерка не была уверена в своей оценке. А оценка ее заключалась в том, что у плода головное предлежание, в то время как матка раскрыта на 1 сантиметр. Я же обнаружил, что у плода ягодичное предлежание, а матка раскрыта на 6 сантиметров. Я объяснил маме, что ребенок находится попой вниз и безопаснее всего будет сделать кесарево. Я не стал разъяснять маме, в какую часть тела ребенка медсестра засунула свой палец, обнаружив раскрытие на один сантиметр.
22 января 2009 года, четверг
Случайно уронил свой пейджер в измельчитель для мусора, в котором он с хрустом ушел в мир иной. Чувствовал себя так, словно написал себе в штаны – сначала приятное теплое чувство облегчения, за которым сразу следует: «Черт, чего делать-то теперь?!»
29 января 2009 года, четверг
Прежде чем сделать разрез на матке во время проведения кесарева, прождал где-то минуту, пока по радио не заиграет другая песня. Может быть, группа «Cutting Crew» («Рубящая бригада» или «Режущая бригада». – Примеч. перев.) и подходит для хирургии, однако я отказываюсь принимать роды под припев «Сегодня ночью я умер в твоих руках».
30 января 2009 года, пятница
Пациентке Д.Т. лет 25, и она пришла в клинику кольпоскопии[103], чтобы сделать свой первый соскоб. А потом сразу и второй: у нее полное раздвоение матки – два влагалища, две шейки матки, две матки. Я никогда не видел ничего подобного прежде. Я взял оба мазка, после чего минуту-другую ломал голову над тем, как промаркировать образцы для лаборатории, а также что писать в медкарте – программа скринингового обследования шейки матки НСЗ явно не была рассчитана на столь редкий случай.
Последний раз женщина была у гинеколога еще в подростковом возрасте, и у нее ко мне куча вопросов. Признавшись, что никогда с подобным случаем не сталкивался, я отвечаю на вопросы, насколько могу. Больше всего она переживает по поводу беременности в будущем[104]. Я спрашиваю, не будет ли она против ответить и на несколько моих вопросов. Конечно, это может показаться неуместным, но мы с ней явно поладили, и мне вряд ли еще когда-либо попадется такая пациентка.
Вот что я узнал. Раньше она предупреждала об этом парней перед сексом, тем самым жутко их пугая, так что теперь вообще об этом не говорит. Как бы то ни было, они все равно ничего не замечают, что вовсе не удивительно – большинство парней имеет в лучшем случае обрывочное представление о женской анатомии. Если оставить в стороне старую добрую игру «найди клитор», то большинство из парней не отдает себе отчета в том, что у девушек есть специальное отверстие для мочи – они просто убеждены, что это такой один большой многофункциональный служебный туннель. Не раз после установки катетера во время родов будущие отцы спрашивали у меня, не помешает ли он появиться ребенку на свет.
Итак, пациентка рассказала мне, что предпочитает для секса свое левое влагалище, так как оно больше, хотя, по ее же словам, здорово иметь возможность подстраиваться под парней с разными размерами.
После работы я рассказал об этой пациентке Г. «Значит, это что-то типа тех металлических точилок в школе с двумя отверстиями разных размеров?»
3 февраля 2009 года, вторник
Последний день на работе перед переводом на новое место. Всегда чувствуешь себя несколько странно, когда уходишь из больницы, где на твоих глазах рождались и умирали люди, где ты проводил больше времени, чем дома, видел администратора чаще, чем свою вторую половинку, и при этом твой уход остается практически незамеченным – но это уже далеко не первый раз, так что я привык.
У младших врачей такая огромная текучка, что я понимаю, почему этому не придают особого значения. Как однажды прошипела нам одна особенно злобная старшая медсестра: «Вы лишь временные посетители на моем постоянном месте работы».
Раньше я никогда не получал на прощание даже открытки, не говоря уже про подарки. Сегодня же в своей почтовой ячейке я обнаружил конверт от мистера Локхарта. В нем была открытка и ручка «Монблан».
7. Ординатор – третья должность
В конечном счете наступает момент, когда нужно решить, каким именно врачом ты хочешь стать. Имеется в виду не формальная специализация – то есть, например, неврология или урология, – а скорее манера вести себя с пациентами, что куда важнее. Сценический образ врача развивается по мере прохождения практики, однако, как правило, за пару лет работы мы успеваем выработать свой личный подход к пациентам, который сохраняется на протяжении всей карьеры.
Будем ли мы улыбчивыми, обворожительными и позитивными? Или же тихими, задумчивыми и мудрыми? Полагаю, точно такое же решение принимают полицейские, когда выбирают, стать им хорошим или плохим полицейским (или полицейским-расистом).
Я решил остановить свой выбор на «деловом» подходе – никаких глупостей, никакой пустой болтовни, сразу к делу, ну и немного сарказма для разнообразия. Тому было две причины. Во-первых, я уже был таким человеком, так что специально стараться от меня особо и не требовалось, а во-вторых, гораздо проще все успеть, когда каждый долбаный раз не начинаешь общение с пациентом с 5-минутной беседы про погоду, их работу и последний отпуск. Конечно, так ты кажешься более отстраненным, однако я не думаю, что это так уж и плохо. В конце концов, мне не нужно, чтобы пациенты добавляли меня в друзья на «Фейсбуке» или спрашивали мое мнение насчет того, в какой цвет им покрасить туалет.
Традиционно считается, будто пациентам нужно, чтобы врачи задавали им открытые вопросы («Расскажите, что вас беспокоит»), а затем предоставляли различные варианты лечения, из которых больной мог бы сам выбрать наиболее ему подходящее. Такие слова, как «выбор», в теории звучат неплохо – нам нравится считать себя творцами собственной судьбы. Однако… Вы когда-либо стояли в очереди в столовой, где на выбор больше двух основных блюд? Люди колеблются в нерешительности, передумывают, советуются с друзьями. Может, окунь? А что насчет картофельной запеканки? Даже не знаю, что взять. А тем временем пюре с макаронами остывают. Так что порой лучше не ходить вокруг да около и исключить любые сомнения.
Так, работая в родильном отделении, я убедился, что пациентам гораздо спокойнее, когда врачи рекомендуют один-единственный вариант развития событий. В наших интересах свести стресс для пациента к минимуму, а он, в свою очередь, более охотно согласится доверить вам свою жизнь и жизнь своего ребенка. Точно так же в клинике я ускорил для бесчисленного количества пациентов доступ к эффективному лечению, не перечисляя им все возможные варианты, единственной целью чего была бы возможность сказать, что пациент сам выбрал лечение. Вместо этого я высказывал им свое профессиональное мнение, и пациент уже решал, прислушиваться к нему или нет. Лично мне именно это и нужно было бы от доктора, ну или от механика, занимающегося починкой моей машины.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
