Книга Разоблачение суккуба - Райчел Мид

Короткий разговор с Кайлой не давал мне покоя весь вечер, пока я возилась с детьми в торговом центре. Я не могла избавиться от воспоминания о взгляде, которым она смотрела на меня, говоря о Темноте. Это был один из тех случаев, когда я одновременно благословляла и проклинала ее экстрасенсорные способности. Если бы у нее их вовсе не было, я никогда бы не узнала, что в доме Мортенсенов неладно. Однако ее способности к пониманию того, что она чувствовала, оставались такими неопределенными, что в результате возникало больше вопросов, чем ответов. Что же такое она ощутила? Эрик мгновенно разобрался бы с этим.

Меня сильно беспокоила еще одна вещь.

Эрик. Убитый из-за меня.

Если мы станем оперировать заключением, что Ад действовал целенаправленно против него, тогда что мне думать о Кайле? В прошлом любое сверхъестественное происшествие в нашей округе являлось результатом того, что какие-то силы вышли из-под контроля Небес и Ада. Всё-таки у Ада и Неба имелся набор определённых правил, которым они следовали. Хотя Мильтон стал доказательством того, что Ад не прочь нарушить некоторые из них. Так может ли быть, что кто-то из наших посещает Андреа Мортенсен в те моменты, когда её состояние ухудшается? И если это правда, то зачем?

Вот вопрос, ответ на который расставил бы все точки над «i», как сказал бы Роман.

Размышления о делах бессмертных я прервала только тогда, когда попыталась зазвать Уолтера к Мортенсенам. Две мамаши подрались в очереди, и у нас выдался незапланированный перерыв, пока охранники улаживали конфликт.

— Санта не ходит по вызовам, — заявил Уолтер.

— В последний раз, когда я этим интересовалась, оказалось, что именно этим Санта и занимается, — возразила я, — каждое Рождество.

— Санту нельзя нанять для развлечения. Дети должны или ждать рождественского утра, или приходить с визитом к Санте, в его беседку в стране чудес розничной торговли.

— Да брось, конечно, тебя можно нанять, — сказала я. — Начнем с того, что именно поэтому ты здесь и работаешь! Давай я тебе заплачу. Или поставлю тебе выпивку. Могу сделать и то и другое, если пожелаешь. Там маленькие девочки, которым необходимо повидаться с Сантой. Их мать больна раком, по милости Божьей. Неужели тебя это не трогает?

Уолтер воззрился на меня сквозь очки.

— Я очень им сочувствую, но не могу этого сделать. Играя эту роль в праздничный сезон, я беру на себя строгие обязательства, даю обет верности духу Санты. Если я покажусь в этой роли за пределами торгового центра, а Боб останется здесь и будет играть ту же роль, какой вывод сделают из этого дети?

Я смотрела на него скептически.

— Эти дети, если только они не обладают даром переноситься сквозь пространство и время, никогда не узнают, где настоящий Санта: здесь, в «Лейк-Форест-Парке», или в одном из тысячи прочих торговых центров страны.

— Но я-то знаю. Я не могу быть Сантой, пока роль Санты играет Боб. Это нарушит священный договор.

— Священный договор? Это просто работа! — Я всерьез подумывала, не нарушить ли режим пития. Если я хорошенько подпою его, он на все согласится.

— Не для нас, — торжественно произнес Уолтер. Охрана восстановила порядок, и очередь снова начала двигаться. Дискуссия прервалась, и я не успела вставить, что, насколько мне известно, литры виски тоже не являются неотъемлемым атрибутом «духа Санты».

Я могла бы ворчать до конца смены. Конечно, я ценила преданность Уолтера роли, но, по правде сказать, это попахивало маразмом.

Ночевала я у Сета, хотя сперва планировала поехать домой и поговорить с Романом о том, что сказала мне Кайла. Но когда по пути домой я позвонила Сету, в его голосе звучала такая грусть, что я поняла: быть сейчас рядом с ним гораздо важнее. Ухудшение состояния Андреа сильно на него подействовало. Мы провели ночь целомудренно, но в том, как Сет держался за меня, чувствовалось глубокое отчаяние, будто я — единственное, что позволяет ему держаться посреди всего этого умопомрачения.

— Ох, Тетис, — шептал он, целуя меня в щеку, когда мы лежали в постели, прильнув друг к другу. — Что я буду делать без тебя?

— Не беспокойся об этом, — бездумно сказала я. — Я ведь пока еще здесь.

— Знаю, — сказал он. — А потом…

Тишина. У меня сжалось сердце.

— По крайней мере, пока ей не станет лучше…

Сет запнулся и замолчал. Я понимала, в каком он настроении, потому что разделяла его чувства. Нас обоих обуревала тревога, в душе брезжил невысказанный страх. А вдруг Андреа не станет лучше, и самая ужасная вещь: если она действительно не поправится, рано или поздно Сет все равно переберется ко мне в Лас-Вегас. Но как я смогу жить с сознанием того, какова цена моего счастья?

Наконец Сет собрался с силами и нашел подходящие слова.

— Теперь я понимаю, почему ты так недовольна тем, как устроен мир, — произнес он. — Я никогда ничего так сильно не желал, как быть с тобой. И вот я получил тебя… и тут такое случилось. Люди говорят, что ради любви можно бросить все, но реальность этому противоречит. И честно сказать, если бы я был парнем, который бросит семью на произвол судьбы ради собственных интересов… Тогда не думаю, что тебе стоило бы обращать на меня внимание. Вот так-то.

— Все правильно, — бодро согласилась я, хотя никакой особой бодрости не ощущала. — У нас все будет хорошо. Они нуждаются в тебе. Так что делай, что должен.

— Джорджина.

— Сет. — Я прикоснулась губами к его губам. — Сейчас это важнее.

— Чем мы? — спросил он.

Я не сразу смогла ответить, но сделала это.

— Да.

На следующий день я работала в торговом центре в утреннюю смену на пару с Бобом. Я предприняла повторную попытку, такую же, как с Уолтером, организовать визит Санты к девочкам Мортенсенов, и встретила тот же суровый отпор. Я рассчитывала, что раз Боб не такой отъявленный алкоголик, то убедить его будет легче. Ничего подобного. Из него сыпалась та же чушь насчет магии и целостности роли Санты.

К счастью, дело сдвинулось с мертвой точки, когда я вернулась домой и нашла Романа. Вечером была назначена тренировка по боулингу, но прежде я хотела переговорить с нашим тренером с глазу на глаз. Остальных моих бессмертных друзей можно было допросить поодиночке, но так как влияние Ада в этом деле становилось все более очевидным, я сомневалась, стоит ли вовлекать их. Роману не грозили страшные последствия, а я не боялась навлечь на себя гнев работодателей. Перспектива же подставить под удар своих друзей меня не вдохновляла.

— Она сказала еще что-нибудь об этой Темноте? — допытывался Роман, когда я передала ему свой разговор с Кайлой. — Высшие бессмертные, или низкого ранга, или постороннее божество?

— Она не понимает, что означают эти слова, — сказала я. — Ей всего четыре года. Или уже пять.