— Я люблю тебя… — шепнул король. — И клянусь небом и землей, ты будешь принадлежать только мне!
Летиция не нашла слов для ответа и просто стояла, любуясь им и словно впитывая любовь, которой светились его глаза. В этот миг двери распахнулись, вошел лорд-распорядитель и сказал великому герцогу:
— Думаю, вашему высочеству и его величеству пора отправиться в ратушу.
— О да, да, конечно, — ответил великий герцог. Он опустил бокал на столик и оглянулся, ища глазами своего высокого гостя и удивляясь, куда тот исчез. Король быстро отошел от окна.
Мужчины вышли из салона вместе, за ними следовали принцесса Ольга со Стефани, шествие замыкали Летиция с Мари-Генриеттой. Они прошли через зал, где собрались придворные, — при приближении короля все они низко поклонились.
Великий герцог с королем вышли из дворца.
Их уже ждала открытая карета.
Украшенная золотым орнаментом, она выглядела роскошно, а головы четырех впряженных лошадей венчали плюмажи из перьев.
Кучер и лакей на запятках были одеты в кремового цвета ливреи с золотыми позументами в стиле семнадцатого века, а на головах у них поверх белых париков красовались треуголки.
Это было очень впечатляющее зрелище, и Летиции вдруг захотелось, чтоб король на все это обратил внимание. Интересно, есть ли у них в Звотане равный по великолепию выезд?..
Но в тот момент, когда великий герцог жестом пригласил короля в карету, послышался цокот копыт, и через секунду на лужайку перед дворцом на всем скаку вылетел всадник.
Все обернулись, и тут Летиция узнала в офицере Кирила.
Он остановился у королевской кареты, кинув поводья подбежавшему лакею, бросился вверх, по ступенькам, к великому герцогу.
Скорость, с какой он примчался, и что-то в его поведении подсказали окружающим, что случилось экстраординарное. Все умолкли в ожидании его слов.
Кирил отдал честь великому герцогу, затем обнажил голову и произнес тихо, но отчетливо:
— Сожалею, сэр, но я принес вашему высочеству печальное известие.
— В чем дело, Кирил? — с тревогой спросил великий герцог.
— В карету, где ехали ее королевское высочество и принц Отто, бросили бомбу. Мне лишь остается выразить вашему высочеству свои глубочайшие соболезнования!
Секунду вокруг стояла мертвая тишина, затем великий герцог каким-то чужим голосом спросил:
— Они что же… погибли?
— Спасти их было невозможно, ваше высочество.
Плечи великого герцога бессильно опустились.
Затем он сказал:
— Я должен отправиться туда и посмотреть, что можно сделать.
— Думаю, что не стоит, ваше высочество, вы уж простите меня за то, что осмеливаюсь давать вам советы, — сказал Кирил. — Врачи увезли тела… ваших родных, а также других раненых и пострадавших от взрыва.
Затем после паузы он добавил:
— В городе смятение и паника. И будет лучше, если вы с его величеством останетесь здесь, пока не наведут порядок.
— Понимаю… — ответил герцог.
— Я обо всем позабочусь, ваше высочество.
Кирил отдал великому герцогу честь, сбежал вниз по ступенькам, вскочил на лошадь и ускакал. Все присутствующие словно окаменели. Принцесса Ольга первой подошла к великому герцогу со словами:
— Луи, дорогой мой, Кирил прав. Сейчас ты все равно ничем не можешь помочь, а если народ в панике, то лучше остаться здесь.
— Да, конечно, — тихо ответил великий герцог. Забыв о короле, принцесса Ольга повела его обратно во дворец. Они прошли через зал, но в салон заходить не стали, а прямиком отправились в личные апартаменты герцога, и дверь за ними затворилась.
Когда Кирил умчался, Летиция взяла Стефани за руку и проводила ее в салон. Следом шли король и Мари-Генриетта.
— Я… просто не могу… поверить, — прошептала Стефани.
— Мне очень жаль, дорогая, — сочувственно заметила Летиция.
— Бедная мама!..
Стефани не плакала, и через секунду король сказал:
— Это страшный удар для всех нас. Думаю, стоит выпить.
Усадив Стефани с Летицией на диван, Мари-Генриетта подошла к столу, за которым король разливал напитки, и прошептала:
— Я не такая лицемерка, как прочие. И не стану притворяться, что мне жаль.
— Что вы имеете в виду? — спросил король.
— Я имею в виду, — ответила Мари-Генриетта, — что теперь Стефани представляется прекрасная возможность выйти за моего брата Кирила.
— Ах вот в чем дело! — заметил король, и глаза его хитровато сощурились. — Что ж, теперь не вижу никаких препятствий к тому, чтоб он стал кронпринцем.
Мари-Генриетта уставилась на него в изумлении.
— О!.. А мне и в голову не приходило! Замечательно! Ну да, конечно же! Ведь Отто погиб!..
— Должен заметить вам, — сказал король, — что сейчас не самый подходящий момент для подобных откровений.
— О, вы бы думали и чувствовали то же самое, если б настрадались, как мы! — парировала она.
— У меня свои причины радоваться, — ответил король, — так что могу понять ваши чувства.
Мари-Генриетта подозрительно уставилась на него, а потом спросила:
— Вы что же, хотите сказать, что любите Летицию? Должна заметить, что вчера вы вели себя самым скандальным образом!
— Не только люблю, — решительно заметил король, — но и собираюсь жениться на ней!
Мари-Генриетта восхищенно вскрикнула:
— О, это просто потрясающе! Вот счастье-то!
И, привстав на цыпочки, поцеловала короля в щеку. Летиция с изумлением взирала на них с дивана.
Мари-Генриетта бросилась к сестре.
— Знаю, что говорить об этом сейчас неуместно, но у нас такая радость! — воскликнула она. — Король только что сказал, что теперь ты, Стефани, сможешь выйти за Кирила, поскольку он должен стать кронпринцем! А сам король собирается жениться на Летиции!
Настала пауза. Летиция начала было говорить:
— Ну знаешь ли, Гетти…
Но тут Стефани перебила ее.
— Это правда? — спросила она.
— Разумеется, правда!
— Я знаю, что папа… позволит мне стать женой Кирила… Потому что всегда любил его…
Тут двери в салон распахнулись, и вошла принцесса Ольга.
— Прошу прощения, ваше величество, за то, что оставила вас. Великий герцог тоже просил передать свои извинения, но в данный момент он…
— Это тяжелый удар, — сказал король, — и я бесконечно сожалею о случившемся. Могу лишь добавить, что рад, что сам великий герцог не пострадал.
