Платье, в котором она ездила с графом на берег, Минелла сменила на другое — самое лучшее из тех, что было среди платьев леди Сибиллы.
Оно было сшито из шифона. Пышная юбка каскадом оборок спускалась до самой земли, а тесный корсаж выгодно подчеркивал тонкую талию Минеллы.
Платье было белого цвета, вполне подходящего для церемонии. В то же время его оживляли цветные крапинки и розовый пояс, а кроме того, граф купил в Неаполе две огромные корзины цветов — роз и орхидей.
— Когда я впервые увидел тебя, в волосах твоих были орхидеи, — сказал он, — и я подумал тогда, что они сияют подобно звездам, и ты, казалось, была окутана сиянием такой одухотворенности, которой я никогда не встречал прежде.
Зная, что ему это понравится, Минелла прикрепила к поясу букетик орхидей и еще один взяла в руку.
Когда граф в сопровождении капитана вошел в каюту, Минелла увидела в его глазах восхищение и безграничную любовь.
Впрочем, она не знала, что ее лицо тоже сияет счастьем. Капитан закрыл за собой дверь и сказал:
— Его светлость объяснил мне, миледи, ваше затруднительное положение, власть, которой наделила меня королева, позволяет мне с легкостью все исправить.
— Благодарю вас, это очень любезно с вашей стороны, капитан, — смущенно проговорила Минелла.
— Заверяю вас, что для меня это большая честь, — сказал капитан. — И вы можете целиком положиться на меня в том, что я никому не открою вашего секрета, если этого не потребует от меня закон.
— Я и моя жена бесконечно благодарны вам, капитан, что вы согласились прийти нам на помощь, — сказал граф. — Как вы понимаете, известие, полученное в консульстве, очень расстроило нас.
— Разумеется, я понимаю, — отвечал капитан. — А теперь, если вы оба встанете передо мной, я позабочусь, чтобы ваш брак был заключен должным образом.
Он открыл молитвенник, который принес с собой и начал церемонию бракосочетания.
Граф держал Минеллу за руку, пока они отвечали» да «, а когда он надел ей на палец обручальное кольцо, ей показалось, что ангелы спустились с небес и приветствуют их райским пением.
И она не сомневалась, что отец сейчас рядом с ней и благословляет ее, как благословил бы при жизни.
Она чувствовала его присутствие так же безошибочно, как присутствие графа, и знала, что, какие бы трудности не выпали на ее долю в будущем, он всегда будет помогать ей и защищать ее.
Прочитав молитву, капитан сказал:
— Властью, данной мне ее величеством королевой Викторией как капитану корабля королевского флота, объявляю вас мужем и женой, и да благословит Бог ваш союз.
Он умолк и закрыл молитвенник. Граф очень тихо сказал:
— Благодарю вас. Моя жена и я чрезвычайно признательны вам.
— Мне кажется, милорд, — сказал капитан, — это хороший повод для праздника! Я уже велел принести бутылку лучшего шампанского, и лед на борту тоже найдется!
Когда шампанское принесли, капитан провозгласил тост за здоровье графа и его супруги, а потом оставил их одних.
Едва дверь за ним закрылась, граф протянул руки, и Минелла бросилась ему в объятия.
— Мы поженились! — воскликнула она. — Теперь мы действительно муж и жена!
— Если ты захочешь, — сказал граф, — можно попросить провести еще хоть тысячу церемоний, но главное, что отныне ты моя законная жена, и никто не сможет отнять тебя у меня. Все трудности позади.
— А что мы скажем дома? — спросила Минелла.
— Предоставь это мне, — ответил граф. — Я уже все придумал. Пусть газеты узнают, что моя жена умерла давным-давно, а потом, когда мы вернемся из очень длинного свадебного путешествия, мы объявим о нашей свадьбе.
И прежде, чем Минелла успела что-то сказать, он поцеловал ее.
Это был страстный и требовательный поцелуй, и вместе с тем в нем было что-то религиозное, почти священное, и, почувствовав это, Минелла поняла, как много она для него значит.
Но теперь, когда в конце концов они были вместе, она испытывала смущение.
Понимая ее состояние, граф сказал:
— Я мог бы просидеть здесь всю ночь, просто любуясь твоей красотой и рассказывая тебе о своей любви. Но, любимая, я хочу, чтобы между нами не было этих дурацких подушек и одеял! Кто бы ни изобрел» связку «, он достоин ужасной казни!
Минелла от неожиданности рассмеялась, а граф сбросил с себя одежду и лег в постель рядом с ней.
Он обнял ее, но не стал целовать, а просто прижал к себе крепко-крепко и прошептал:
— Я буду очень нежен, моя любимая. Ты не боишься меня?
Минелла уткнулась ему в плечо и прошептала в ответ:
— Я такая неопытная… Я боюсь сделать что-то не правильно.
— Мое сокровище, моя душа, моя любовь, — сказал граф, прижимая к себе Минеллу, — ты само совершенство, и чтобы ты ни сделала, все будет правильно, но я не переживу, если ты разлюбишь меня из-за какой-нибудь мелочи.
Минелла подняла лицо к нему.
— Это невозможно! Я люблю тебя и буду любить всегда, потому что мы словно сражались бок о бок в великой битве или нырнули в пучину моря и вернулись живыми!
— Я чувствую то же самое, — согласился граф. — Но как я мог хотя бы надеяться, что судьба будет к нам так добра?
Он не ждал, пока Минелла ответит, а прижался губами к ее губам.
На мгновение она подумала, что помог ли им Бог, судьба или ее родители, незримо охраняющие свою дочь, в качестве благодарности за это счастье они обязаны поделиться им со всеми людьми.
Как делился со всеми отец своим весельем и добротой.
Потом все мысли исчезли, и осталась только волна неизведанного чувства, поднимающегося в Минелле в ответ на поцелуи графа.
Когда он коснулся ее тела, Минелла вновь услышала небесную музыку и увидела сияние, исходящее от их сердец и заливающее все вокруг божественным светом.
— Я люблю тебя! — хотела она воскликнуть, но наслаждение захлестнуло ее и унесло до самых небес.
Любовь разгоралась в ней, как пожар, и она чувствовала, что они с графом перестают быть простыми смертными и становятся вровень с богами.
— Я люблю тебя! — хрипло проговорил граф. — Моя любимая, драгоценная, изумительная жена, я люблю тебя!
— Я… Обожаю тебя! — прошептала Минелла. — Научи же меня любить тебя так, как ты хочешь, и сделай меня своей настоящей женой отныне и навсегда!
А потом осталась только музыка ангелов и высокое пламя вечной любви.
