Он морил их голодом и избивал до полусмерти, он издевался над ними, заставляя работать без передышки. Единственным их утешением в этой беспросветной, полной страданий жизни был маленький котенок, с которым они подружились и которого Шам так полюбил, что нежно вылизывал его кончиком языка. Друзья были неразлучны.
— Но неожиданно судьба их переменилась, — продолжала Калиста. — Как-то зимой, в январе, после того как они уже год прожили у возчика, случилось вот что. Погода тогда стояла холодная, был сильный гололед, и на рю Дофин собралась толпа поглазеть на возчика, немилосердно избивавшего поскользнувшуюся лошадь, которая упала и теперь лежала на обледенелой мостовой, не в силах подняться. — В голосе девушки зазвенели слезы, но она продолжала свой рассказ:
— Оглобли не давали животному повернуться, а груз дров, который лошадь везла, был слишком тяжел для нее.
По счастью, мимо проходил один англичанин, некто мистер Эдвард Коук. Он увидел замученную, всю в крови лошадь и маленького темнокожего человечка, который протягивал к ней руки, пытаясь защитить от ударов.
Мистер Коук, квакер, купил лошадь, желая сделать доброе дело в благодарность за то, что Господь услышал его молитвы и послал ему внука. Однако, отправляясь в Англию, добрый джентльмен обнаружил, что он приобрел не только лошадь, но еще слугу и котенка!
Калиста рассказала, что, к сожалению, когда они прибыли в Англию и к жеребцу вернулась его былая красота, а его гладкая гнедая шерсть снова начала блестеть и лосниться, в нем опять пробудился его гордый и дикий нрав, и он никого не подпускал к себе, кроме Агбы, не позволяя ни взнуздать, ни оседлать себя.
Его, норовистость перешла всякие границы, и после того как он сбросил несколько наездников так, что они получили серьезные травмы, терпение мистера Коука лопнуло!
Дойдя до этого места своего рассказа, девушка в отчаянии всплеснула руками.
— И вот опять, — продолжала Калиста, и голос ее задрожал, — для прекрасного гордого коня и верного Агбы наступили тяжелые времена.
Когда их новый хозяин, мистер Роджерс, начал бить лошадь, Агба не выдержал и бросился на него. Его арестовали и посадили в Ньюгейтскую тюрьму.
Но наконец настали и для них лучшие дни, счастье снова улыбнулось им!
Калиста поведала графу о том, как печальную историю благородного коня и его верного друга и защитника, маленького темнокожего человечка, рассказали Саре Дженнингс, герцогине Мальборо; эта горькая, полная приключений повесть тронула ее сердце, и она попросила своего зятя, лорда Годольфина, съездить в Ньюгейт и освободить Агбу.
Бедуин привел лорда Годольфина в конюшню, где стоял Шам, и тот, большой знаток и ценитель арабских скакунов, купил жеребца у мистера Роджерса.
Лорд Годольфин, как это часто случается, быстро охладел к новому приобретению. Он пустил Шама пастись на свои луга и вскоре совершенно забыл о нем.
Но Агба верил в счастливую судьбу Шама; он видел знак его высшего предназначения в сером полумесяце, который был на задней ноге жеребца над копытом.
Втайне от всех бедуину удалось случить с Шамом — в те дни он еще не был известен как Годольфин Араб — Роксану, великолепную породистую кобылку!
Когда это открылось, Шам и Агба были изгнаны в дальние пределы владений лорда. Однако, когда у Роксаны родился жеребенок, которого назвали Латх, он вырос в такого необыкновенного породистого коня, что Агбу помиловали и вернули обратно.
Калиста глубоко вздохнула.
— Конец истории вам известен, — произнесла она. — Ну, и что вы скажете? Разве это не самая волнующая, не самая удивительная история, какую вам когда-либо доводилось слышать?
Несмотря на боль, граф улыбнулся.
— Это действительно необыкновенно интересный рассказ, и я слушал вас с большим удовольствием.
— Годольфин Араб умер в возрасте двадцати девяти лет, — закончила Калиста, — вскоре после того, как умер кот, которого он так любил. Агба ненадолго пережил обоих.
В последующие дни девушка не раз возвращалась к этой истории, обсуждая с графом самые трогательные и удивительные ее моменты.
По мере того как графу становилось лучше, он начинал находить все большее удовольствие в беседах с Калистой, в том, с каким восторгом и энтузиазмом она говорила о лошадях, как много знала и рассказывала о них чудесных историй.
Дважды в день она ездила верхом: каждое утро по полтора часа тренировала Кентавра, чтобы он не застоялся, а после обеда столько же времени уделяла жеребцу графа, Оресту.
Так спокойно, неспешно проходили дни. Однажды после утренней выездки Калиста вошла к графу в комнату с какой-то газетой в руках.
Граф, как только голос стал ему повиноваться, настоял на том, чтобы она твердо пообещала ему не заезжать дальше полей, прилегающих к гостинице.
— Вы напрасно опасаетесь, что меня может заметить кто-нибудь из цирка: они снялись с места той же ночью, когда мы приехали сюда, — пробовала возразить Калиста. — Да и вообще они не стали бы вмешиваться и чинить мне какие-нибудь препятствия; люди там не любопытные, они не суют свой нос в чужую жизнь.
— Однако тот, который на меня набросился, видимо, интересовался вами, — заметил граф. Он увидел, как тень пробежала по лицу девушки. — Как могли вы поступить так безрассудно, так опрометчиво! — воскликнул граф. — Бежать из дому» бросив все, одной, без какого-либо покровительства и, как я полагаю, без денег?
— Признаюсь» с моей стороны это было действительно очень глупо, — сказала Калиста. — Я совсем забыла про деньги.
— Это то, что создает необходимые удобства и является весьма полезным при любых обстоятельствах, — сухо сказал граф, — но особенно — в незнакомом месте и среди незнакомых вам людей.
Калиста улыбнулась.
— Поэтому-то я так обрадовалась, обнаружив, что ваш кошелек полон, когда мы приехали сюда! Но что бы вы стали делать, если бы разбойники добрались до ваших карманов?
— Думаю, я сумел бы найти выход из положения, — ответил граф.
Калиста посмотрела на него, слегка склонив голову набок.
— Мне почему-то кажется —, что вы всегда из любого положения способны найти выход, — задумчиво произнесла она, — чего я не сказала бы о большинстве людей, у которых денег куры не клюют!
— Мне приятно, что у вас создалось такое высокое мнение о моих способностях, — усмехнулся граф. — К сожалению, не могу сказать, чтобы я столь же высоко ценил ваши! Вы не имели права так вот просто, без предупреждения, взять и исчезнуть!
Калиста отвела глаза в сторону, чтобы не встретиться с его взглядом.
— Я не видела другого выхода, это единственное, что я могла сделать после того, что случилось. Мне было очень стыдно за маму!
— Вы хоть немного подозревали о ее планах? — спросил граф — Я понимала только одно, поскольку вы решили уехать на следующий день, времени у нее оставалось не так уж много, — ответила девушка. — А потому я не сомневалась, что она пойдет на все, придумает какую-нибудь новую хитрую уловку, чтобы так или иначе добиться своего и бросить нас в объятия друг друга.
