Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
Итак, похоже, что люди достаточно хорошо помнят своих одноклассников. Обычно им удается вспомнить их имена, восстановив некую ситуацию или контекст, а затем «увидев» своих школьных друзей в этой ситуации. И все-таки делать выводы нужно с большой осторожностью, ведь память о старых добрых школьных временах может оказаться замутненной ложными деталями.
Воспоминания о самих себе
Господин Ибен Фрост вырос в Вермонте в бедной семье, которой едва удавалось наскрести тысячу долларов в год. Маленьким мальчиком он все лето работал на родительской молочной ферме, а зимой ходил в небольшую школу, состоявшую всего из пары комнат и находившуюся почти в пяти километрах от дома. Ему не слишком нравилась такая жизнь, и он мечтал о другой – той, которая позволила бы ему общаться с людьми. Когда ему пошел одиннадцатый год, он решил уехать с семейной фермы. Он мечтал о том, что как-нибудь поступит в колледж, а потом – на юридический факультет Гарвардского университета. Именно так все и случилось.
Во время учебы в Гарварде Фрост стал одним из участников продолжительных исследований на тему того, как люди адаптируются к жизни. Когда он впервые встретился с психиатром, который задавал ему вопросы, как и остальным, он показал себя «очаровательным, доброжелательным, веселым, открытым молодым человеком, очень заинтересованным в общении с окружающими».[90] Он и впрямь был симпатичным мужчиной, производившим впечатление человека с хорошим чувством юмора. Однако он с неохотой говорил на эмоционально тяжелые темы и, даже отвечая на подобные вопросы, становился несговорчивым и резким. Фрост предпочитал беседовать о радостных сторонах своей жизни. Он вспоминал, что, будучи ребенком, много помогал родителям и что всегда легко заводил друзей. Он считал себя чрезвычайно самодостаточным человеком, недвусмысленно заявляя: «Я настолько самодостаточен, так сказать, что у меня в принципе нет никаких проблем». В возрасте двадцати пяти лет Фрост сказал: «Я – очень добродушный человек». А спустя еще двадцать лет отметил: «Я – самый что ни на есть благоразумный человек».
Беседовавший с Фростом психиатр тем не менее пытался заставить его увидеть и признать некоторые из имевшихся у него проблем. Даже неоднократные расспросы о трудностях в супружеских отношениях, казалось, ни к чему не приводили. Однажды Фрост написал: «Только глупец или лжец способен сказать, что проблем у него “не имеется”, и все же таков мой ответ». Когда умер его отец, Фрост написал: «Некоторые люди притворяются, что смерти не существует, и намеренно прибегают к самообману. Пришлось вернуться на похороны – это было необходимо… но оставаться смысла не было». Если он и испытывал в течение всего этого времени какие-либо горестные чувства, он не проявлял их открыто.
Можно ли считать Фроста необычным человеком? Здорова ли его психика? Хотя он, возможно, не слишком хорошо знает самого себя, оказывается, что он пытался преодолеть жизненные трудности, как любой зрелый и вполне здоровый человек. Более того, подобная склонность вспоминать о себе хорошее и забывать плохое свойственна большинству из нас.
«Я незауряден»
Моя подруга Сильвия думает, что она незаурядный частный детектив, Линда считает себя незаурядной бизнес-леди, Джим полагает, что он незаурядный доктор. Вера в то, что мы во многом разбираемся лучше среднего – это типичная человеческая черта. Как сказал американский писатель Уильям Сароян, «каждый человек хороший, но живет в плохом мире, – по его собственному мнению».
Многочисленные исследования показывают, что мы воспринимаем и помним самих себя в более благоприятном свете, чем следовало бы с позиций объективности. В недавно опубликованной статье под названием «Могут ли все быть незаурядными?» (Can We All Be Better than Average?) рассказывается о работе французского психолога Жана Поля Кодола, который провел двадцать экспериментов с участием людей разного возраста, от подросткового до зрелого.[91] В ходе одного из его исследований каждый член группы, состоящей из четырех человек, должен был три раза оценить длину прутка. Получив все три цифры, организаторы эксперимента измеряли пруток и называли его настоящую длину. Позднее всех участников спрашивали о том, как хорошо, по их мнению, они справились с заданием. Оказалось, что люди были склонны думать, будто показали самые или одни из самых хороших результатов, вне зависимости от того, насколько успешно они справились с задачей на самом деле. В ходе других экспериментов участников просили оценить собственную честность или креативность. Чем выше человек ценил то или иное качество, к примеру честность, тем выше была вероятность того, что он сочтет себя более честным, чем большинство других людей.
Свойственные нашей памяти эгоистические предубеждения нетрудно продемонстрировать. Попросите своих друзей или соседей оценить, насколько хорошо у них, по сравнению с другими людьми, развиты качества, которые ценятся обществом, например – креативность. «Какая доля людей из вашей группы более креативна (или честна, или способна к состраданию, или дружелюбна), чем вы?» Обычно люди называют скромную цифру. Склонность воспринимать самих себя в позитивном ключе довольно сильно влияет на оценку поведения и черт характера, которые обычно относительно субъективны, к примеру честности и внимания к окружающим. Но то же самое касается и более объективных характеристик, таких как доход или рост.
Люди знают, что они не идеальны. Но мы склонны подыскивать оправдания своим несовершенствам, цепляясь за свои положительные стороны. Делая что-то хорошо, мы объясняем это наличием некой свойственной нам черты или предрасположенности. «Я потратил свое время на работу волонтером в местной больнице, потому что я забочусь о других». И напротив, сделав что-то плохое, мы объясняем это внешними факторами, которые нам неподвластны. «Я на тебя накричал, потому что ты вел себя глупо». Точно так же, когда с нами случается что-то позитивное, мы берем ответственность на себя, а когда происходит нечто негативное, перекладываем ее на других. «Я выиграл этот теннисный матч, потому что отлично бью слева». «Я проиграл в скрабл,[92] потому что мне попались буквы Ш, Х и Ц, а из них ничего не сложишь».
Наша память страдает манией величия. Мы склонны думать, что всегда знали, чем обернется та или иная ситуация, несмотря на то что результат часто бывает чрезвычайно неожиданным. Это принято называть ошибкой хайндсайта.[93] В ходе одного эксперимента участникам предлагалось прочитать описание исторического или клинического случая, к которому прилагались четыре возможные концовки. В одном из текстов рассказывалось о пациенте по имени Джордж, который посещал сеансы психотерапии.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
