— Почему Торренсы согласны? — внезапно спросила Роза. — Герцог Хоуксфилд наверняка в этом не участвует, поскольку в глазах твоего общества Долли бы вышла замуж не за равного.
Энн не выказала замешательства.
— Нам очень нужны деньги Фэллонов, — просто ответила она. Роза удивленно посмотрела на нее. — Ах, Роза! Ты не принадлежишь к нашему кругу. Родив наследника, Долли сможет жить, как сама захочет. Так это происходит у нас. Долли ждет прекрасное будущее, надеюсь, ты не будешь стоять на пути ее счастья.
Энн поднялась по ступенькам и исчезла внутри.
Несколько мгновений Роза молча стояла и смотрела в одну точку. Бедная, бедная Долли. Пешек не жалеют. Все было договорено давным-давно. Герцог Хоуксфилд, должно быть, знает об этом, в противном случае они бы не отважились. Она вспомнила, как каких-то пятнадцать минут назад Долли с радостью взяла Уильяма за руку.
Когда она вернулась, то увидела, что Энн сидит с Джорджем и его матерью. Вдова была чем-то очень довольна. Она добавила румян на щеки.
Стоя посреди комнаты, старая леди громко поинтересовалась:
— Где же Долли? Я хочу переговорить с ней. В конце недели мы отправимся в Рим. Я сделала то, зачем прибыла сюда, и теперь в Париже нет больше смысла оставаться. Я уверена, что Бонапарт знал Гарри, что он понимает мое неудовольствие. Поэтому он говорил со мной таким мягким тоном. Действительно, он очень обходительный мужчина. Хотя, конечно же, он ни за что не смог бы вскружить мне голову. — Джордж хмыкнул, стоя у окна. — Герцогиня сообщила мне, что Папа Римский также принимает у себя английских дам, не только католичек. Я не понимаю, какое это имеет значение в хорошем обществе. Поэтому я попросила Джорджа сделать все необходимые приготовления. Я не думаю, что в Париже такая атмосфера, к которой мы привыкли. Ох! Ужасное поведение всех этих парижан, сидящих в грязной одежде на лучших местах в опере, словно они принадлежат им… Это неслыханно. Ну где же Долли? Мне очень надо поговорить с ней. И, Роза, кто был этот французский офицер, которому ты уделила слишком много внимания сегодня днем? Кажется, я видела, как ты держишь его за руку. Негоже нашим женщинам вести себя подобным образом. Твое поведение расстроило меня.
Роза посмотрела на свекровь, которая все еще переживала встречу с Наполеоном, с некоторым скептицизмом.
— Он не офицер, — холодно ответила она. — И я точно не держала его за руку.
«Какие же они все грубияны, вся эта семейка. Да и Гарри тоже». Она вспомнила, как Гарри держал ее за лицо, заставляя смотреть на их обнаженные тела, на то, как он прикасается к ней. «Мы красивы, не так ли?»
— Тогда кто это был? Конечно, если я имею право поинтересоваться у вдовы сына.
— Это один из ученых Наполеона, он был с Наполеоном в Египте. Он знает все о Розеттском камне и о прочих древностях.
Лицо Джорджа посветлело, он полез во внутренний карман за табакеркой.
— Надо же, бог ты мой, тогда ты должна почаще флиртовать для нас! — И он рассмеялся. — Возможно, ты сможешь пригодиться семье Фэллон! Я должен встретиться с ним. Как его зовут?
— Месье Пьер Монтан.
— Больше. Я хочу знать больше.
Роза пожевала губами. Она снова услышала слова француза: «Ах, та самая виконтесса».
— Они работают над многотомным изданием о Египте и сделанных там открытиях.
— В таком случае я точно должен встретиться с ним, прежде чем мы покинем Париж. Что-нибудь об иероглифах?
— Полагаю, они знают не больше твоих коллег.
Джордж взял увесистую понюшку табака.
— Тогда это будет гонка, — оживленно сказал он, — которую, естественно, выиграют англичане.
В этот момент вернулись Уильям с Долли. У них обоих были раскрасневшиеся лица. Было видно, что Долли плакала. Роза заметила, что, когда они уходили, Долли с готовностью взяла Уильяма за руку. Теперь же Уильям крепко сжимал ее руку, как бы не давая ей возможности убежать.
Никто не отреагировал на их возвращение.
— Теперь мы поедем в оперу, как и предлагал месье Бонапарт, — объявила вдова. — Долли, милая, быстрей садись возле меня.
Поздно вечером (после оперы и позднего ужина, во время которого никто не упоминал о планах на Долли и во время которого Долли, сидя между вдовой и Джорджем, с каждой минутой выглядела все более и более смущенной) Роза поспешила в комнату Долли. Девочка лежала на большой кровати, убитая горем.
— Уильям говорит, что я должна выйти за виконта Гокрогера, когда мне исполнится шестнадцать лет. Якобы папа не будет против. Но более того, он утверждает, что герцог Хоуксфилд согласен на это, а именно он принимает за нас решения. И они знают, что я хочу выйти за кого-то замуж, поскольку читают мой дневник! Я пыталась объяснить, что этой историей просто хотела развлечь его, но он, похоже, не поверил мне. А когда я сегодня днем упомянула о том, что ты ищешь для меня мужа, они решили рассказать мне все сейчас. Уильям заявил, что мне очень, очень повезло, ведь не каждый отважится жениться на высокой девушке. Ах, Роза! Виконт Гокрогер намного ниже меня. Он мне не нравится. А он не перестает целовать мне руку. — Она не смогла сдержаться и всхлипнула. — Теперь у меня рука пахнет табаком.
— Дорогая Долли! — Роза обняла девушку. От этого Долли принялась плакать еще сильнее.
— Это был мой дневник. Они все, все читали мой дневник! Я писала в нем для Уильяма, чтобы развлечь его!
— Да, — согласилась Роза, — я знаю. Я сказала Энн, что это неправда.
Долли еще какое-то время всхлипывала. Роза в отчаянии гладила ее по голове. Неожиданно всхлипывания прекратились, и Долли выпрямилась.
— Я хочу выйти замуж за месье Монтана. Он высокий и добрый. Виконт Гокрогер низкорослый и, я думаю, злой, а то бы он никогда не заставил меня пойти на это. Роза, ты должна поговорить с ним, с месье Монтаном, и сказать, что я люблю его всем сердцем, — громким шепотом произнесла она.
— Долли, я думаю, ты переутомилась. Мы ничего не знаем о месье Монтане, совсем ничего. Мы общались с ним каких-то пять минут.
— Но мы снова встретим его! Он так сказал! У него добрые глаза. — Она была почти в истерике, и Роза чувствовала себя не в своей тарелке.
Она неохотно сказала:
— Он работает над книгами о Египте. Он знает, что нас это интересует, и пригласил нас посетить Комиссию по делам Египта.
Долли моментально преобразилась: она быстро пригладила волосы, протерла глаза, от слез и следа не осталось.
— Мы скажем ему все!
— Но, Долли… Я не уверена, что он захочет жениться на пятнадцатилетней английской девушке, которую он едва знает.
— Я сделаю так, что он захочет, уговорю его. Стану для него всем, всем, чем он захочет. Я знаю, что происходит после свадьбы, и смогу это пережить. Я буду любить его так сильно, что ему придется любить меня в ответ.
